– Не хотелось бы брать на себя подобную ответственность…
– Правильно, рано. - После работы Тимоти стал словоохотливее. - Держу пари, тебе невдомек, зачем я дважды просил помощи.
– Действительно, это не совсем понятно, - признался Зеб. - Здесь явное противоречие. Когда жертв сразу две, даже три, вы предпочитаете заниматься ими самостоятельно. Однако, выходя на единичного кандидата, вы призываете сообщника…
– Вот-вот! А знаешь, почему? Не знаешь? Объясняю. Скажем, идут он и она, или пара одного пола - неважно; он боится, как бы ее не порезали - программа есть программа. Значит, все проходит, как по маслу. Другое дело, когда клиент один: что ему стоит отнять у меня нож и оттяпать нос? Изучай природу робота, парень - в этом вся штука. Как насчет «Биг Мака»?
Зеб смущенно поерзал.
– Благодарю, но я вынужден отклонить ваше предложение. Робот-грабитель понимающе усмехнулся.
– Нет пищеварительного тракта?
– Видите ли, любезный Тимоти, раньше я проживал вне города, поэтому отсутствовала необходимость…
– Необходимости и сейчас нет, но кишки все равно пригодятся. А еще емкости для жидкости и система вентиляции, чтобы ты мог смолить сигары. И брось ты этот фраерский жаргон! У тебя классная работенка, - продолжил он убежденно. - Можешь гордиться. Метро не для тебя, считать центы тоже ниже твоего достоинства. Сдачи мы не берем! Неделю, пока ты стажер, обойдемся без перепрограммирования, но потом тебе не миновать блондиночки-программистки. А теперь - все. Загоняем цацки - и на боковую.
И правда, Зеб имел все основания гордиться собой. В карманах едва умещались крупные купюры, он уже читал меню в витринах дорогих ресторанов, готовясь к шикарной жизни. Его ждала не менее блестящая карьера, чем у Тимоти.
Шел его третий вечер на Золотом берегу. До четвертого так и не дошло.
Последние жертвы не пожелали безропотно расставаться с бриллиантовым кольцом. Памятуя уроки Тимоти, Зеб ударил «мужчину» по лицу наотмашь, рыкнул на «женщину» и, стаскивая перстень с ее пальца, применил чуть больше силы, чем требовалось. Спустя пару минут, уже в трех кварталах от места ограбления, он пригляделся к своей добыче и содрогнулся от ужаса.
На кольце краснела кровь. Жертва оказалась человеком, женщиной из плоти и крови…
Считанные секунды - и его оглушил вой полицейских сирен. Он не удивился.
– Предстоящий курс, - вещала инструкторша, - распространяется на всех вас по одной из следующих причин. Первое: отсутствие работы более двадцати одного месяца. Второе: более шести неявок без уважительных причин к месту работы или учебы. Третье: наличие судимости и условно-досрочное освобождение. Четвертое: восемнадцать и более лет со времени изготовления. Таковы правила. - Инструкторша вошла в раж. - И значат они одно: вы - подонки. То есть безнадежны, ленивы, опасны, словом, обуза для общества. Уяснили? - Она сердито обвела взглядом аудиторию из семи роботов.
Инструкторша была низенькая, бесформенная, с рыжими волосами и нечистой кожей. Зеб недоумевал, зачем мастерят такие несовершенные изделия, как она. Он вытянул шею, пытаясь рассмотреть остальных.
– Ты! - гаркнула инструкторша. - В желтом свитере. Зеб! Он вздрогнул.
– Прошу прощения, мэм?
– Я знаю, кто ты такой, - заявила она с мрачным удовлетворением. - Типичный босяк-рецидивист. Не в состоянии даже выслушать того, кто хочет тебе помочь, хотя под вопросом твое собственное будущее. Ну и удружили мне: семеро увальней! Представляю, что из этого получится… Гарантирую, что парочка отсеется еще до завершения курса, еще двоих мне придется самой исключить за постоянные опоздания и прогулы. Оставшаяся троица еще до истечения трех месяцев снова окажется на улице или в трущобах. Зачем я вообще этим занимаюсь?
Она покачала головой, грузно поднялась со стула и написала на доске три главные требования:
1. ВОВРЕМЯ.
2. ЕЖЕДНЕВНО.
3. ДАЖЕ КОГДА НЕ ХОЧЕТСЯ.
Оглянувшись, она оперлась о спинку стула.
– Перед вами Золотые Правила, разгильдяи! Соблюдать их, как Божьи заповеди, и ни на минуту не забывать. Здесь вас научат ответственности, трудолюбию и… Что?
Сосед Зеба, старый тощий робот, поднял трясущуюся руку. Такому не грозила переподготовка: модель тридцатилетней давности, если не больше, с шаровыми плечевыми шарнирами и почти неподвижным лицом.
– А если мы не справимся? - продребезжал он. - Вдруг случится криогенный перегрев, при котором надо отлеживаться, или потребуется смазка…
– Не морочь голову! - отрезала инструкторша, давая понять, что такая рухлядь, как он, вообще ни на что не способна. - Это типичные отговорки. В нашей группе они не принимаются. Если у вас настоящие проблемы, извольте предупредить не позже, чем за два часа до начала занятий. Разве это так сложно? Видимо, для таких недотеп, как вы, - да.
– Два часа - это долго, - не сдавался старикан. - Мало ли что может случиться за два часа, учитель.
– Не смей называть меня учителем! Она отвернулась к доске и написала:
Д-Р ЕЛЕНА МИНКУС, БАКАЛАВР, МАГИСТР, ДОКТОР ФИЛОСОФИИ.
– Можете называть меня доктор Минкус или мэм. А теперь - внимание!
Зеб обратился в зрение и слух. Десять ночей в окружной тюрьме, предшествовавшие выходу под залог, научили его, что тюрьмы надо избегать любой ценой. Шум, теснота, жестокость тюремщиков! И невозможность за себя постоять: некоторые из охранников - люди. Видимо, даже большая часть. Если бы не находилось людей, желающих служить тюремными надзирателями, тюрьмы пришлось бы закрыть. Разве тюрьма - наказание для робота?
Так что Зеб стал образцовым учеником. Его внимание не ослабевало даже тогда, когда д-р Минкус разглагольствовала о таких ненужных (ему) тонкостях поведения цивилизованного члена общества, как необходимость собирать деньги на нужды офиса, ругань в очереди за билетами на благотворительный концерт и улыбки на рождественской вечеринке сослуживцев.
Не все ученики вели себя столь же примерно. Сосед-старикан, почти всегда погруженный в мрачное молчание, не доставлял хлопот, зато два робота женского пола - хохотушки в мини-юбках, с сумочками, усыпанными бисером, - заслуживали, по мнению Зеба, изгнания с курсов. Одна, питавшая пристрастие к зеленой туши для ресниц, встречала любое слово инструкторши смехом и строила у нее за спиной рожи. Вторая, с витой прядью на лбу, взахлеб трепалась с одноклассниками и смела грубить преподавательнице. На замечания д-ра Минкус она отвечала с ленцой в голосе:
– Ладно, леди, сдалась вам вся эта дребедень! Однажды д-р Минкус не выдержала и заявила гневно и с наслаждением, подчеркивая тоном справедливость своих указаний:
– Представьте, вам это необходимо! Недаром я училась психиатрии и социальной адаптации! Это - дело моей жизни. А главное, я - ЧЕЛОВЕК! Зарубите это себе на носу.
Курс оказался не совсем бесполезным. Зеб убедился в этом, когда снова предстал перед белокурой программисткой. Та, бормоча себе под нос, что-то вынимала из него, что-то вставляла взамен вынутого. Вновь обретя дар речи, он поблагодарил ее, чувствуя волчий голод. Теперь внутри робота находился полноценный пищеварительный тракт. Что касается утраченного словарного запаса, то Зеб нисколько об этом не сожалел.
Однако уже через минуту он узнал, что прежние обязанности остались при нем.
– Они там думают, что ты попал в переплет из-за технического несовершенства, - хмуро сказала программистка. - Теперь ты напичкан первоклассными системами, а что толку? Всех бездельников с этих курсов ожидает одна и та же судьба - трущобы. Если желаешь стать исключением из правила, изволь стараться, когда вернешься на работу.
– Это что же, снова уличный грабеж?
– А для чего еще ты годишься? Хотя… - Она задумчиво повертела хрустальную сережку в правом ухе. - Тут у меня появилась вакансия преподавателя теории литературы. Если бы я не сменила тебе лексикон…