Потому что это слишком глубоко, слишком серьезно. Невозможно с первым встречным.
Для Лорин танцевать с кем-то значило примерно то же, что и заниматься любовью. Она вкладывала в танец всю свою душу, всю энергию, всю страсть, весь свой талант… Всю жизнь.
И нельзя позволить чужому человеку к этому прикоснуться!
Она танцевала с Бенджамином. Он был ее последним партнером. Лорин была влюблена, он тоже. Он остыл быстрее.
Такое случается. Гораздо чаще, чем хотелось бы.
Они не могли больше быть вместе как любовники. И Лорин не смогла больше с ним танцевать.
Бен так просил об этом… Не хочу вспоминать!
Мелодия затихала. Лорин улыбнулась одному, второму, мимоходом погладила по плечу Лизу, кивнула матери Элен и ушла в глубину сада.
Подальше от людей. Подальше от света фонарей.
Яркие пятна электрического света лежали на траве, подсвечивали круглые кроны деревьев и фантасмагорические искривленные стволы с корой, которую хотелось изучать кончиками пальцев. Ветер о чем-то шептался с листьями. Музыка была слышна, но не так навязчива здесь. Она ничего не диктовала.
Лорин держала в руках бокал с холодной минеральной водой, принесенный официантом. Ей было странно ощущение себя. Она могла бы быть счастливой: ее подруга вышла замуж за человека, с которым хочет прожить всю жизнь. Она за все лето не танцевала столько, сколько сегодня. Ей аплодировали.
А этого, оказывается, все-таки мало.
На самом деле Лорин в глубине души надеялась, что, возможно, сегодня, в день, освященный чьей-то любовью, она встретит кого-то… с кем ей захочется танцевать.
2
– О, извините меня, я не хотел, я действительно не хотел! – Не по-мужски тонкие пальцы торопливо мнут бумажную салфетку, стирая следы от яркого грейпфрутового сока с белоснежной рубашки официанта. – Так неловко…
И «так неловко» бывает слишком часто. Пора бы привыкнуть и относиться к этому попроще. Так нет же!
Фрэнк Хамп чувствовал, как яркие розовые пятна неумолимо проступают на его щеках и шее, уши тоже краснеют…
Вздох. В нем проскользнули и обреченность, и прямо-таки буддистское принятие ситуации, и тонкий оттенок самоиронии.
В общем, чрезмерная застенчивость порождает замкнутый круг: всегда страшно сделать что-то не так, всегда напряжены нервы, а если от природы ты еще и не слишком ловок, то вероятность того, что по твоей вине случится какая-нибудь неприятность, пусть даже самая мелкая, возрастает в геометрической прогрессии. И чем больше их случается, тем крепче вера в то, что с тобой все время что-то не так. И все сначала…
В общем, Фрэнк был из тех, кому очень-очень тяжело не быть неудачником. И, возможно, даже вероятнее всего, плохо, что он так смиренно принял такую ситуацию… Однако, если бы снимали комедийный фильм, в котором в главной роли был Фрэнк Хамп собственной персоной, комедия получилась бы неплохой и явно романтической, а юмор в ней был бы построен не только на том, что главный герой поскальзывается на банановой кожуре.
Хотя и такое случалось. С кем не бывает?
Осознав себя как неудачника, Фрэнк научился наслаждаться всеми прелестями жизни такого рода людей. По крайней мере, ему так казалось. Может быть, парень и был к этому близок, но все еще краснел, когда каким-то более или менее тривиальным способом портил кому-то костюм.
Другое дело, что, стирая, например, остатки мороженого с платья какой-нибудь симпатичной девушки – честное слово, моя воля тут ни при чем!– так легко очаровать ее своей скромностью и милой неуклюжестью…
Скажем так: Фрэнк имел дар притягивать разного рода неприятности, которые, как ни странно, зачастую обращались для него в большое везение. Так что если кто-то и мог назвать Фрэнка Хампа неудачником – даже он сам, изредка, в дни меланхолии, – то уж несчастным он никогда не был и таковым себя не чувствовал.
Вот и сейчас Фрэнк извинялся перед официантом, которому и самому было неуютно, потому что трудно сохранять чопорный вид, когда тебе помогает гость праздника, где ты работаешь. Отбросив салфетку, Фрэнк тут же опомнился: нельзя же бессовестно мусорить на чужом газоне! Он торопливо наклонился за бумажкой, поднял голову и увидел…
Конечно, ее. Самую необыкновенную девушку, которую он только встречал.
Она была похожа на фею из какой-то экзотической страны, яркую, нечеловечески красивую и владеющую магией.