Виноградова Оля
Волчья жена Глава 3
Я зашивала охотника.
Он в кустиках присел, по надобности, а тут кабан. Молодой. Злой. Как наподдал клыками, так Смирн до самой деревни со спущенными штанами летел! Ну а там его ко мне под белы рученьки проводили, да на стол уложили.
Охотник был словоохотливым малым. У меня уже уши горели, а он все рассказывал и рассказывал, не останавливаясь ни на миг. Я все чаше на склянку с мазью обезболивающей поглядывала, думая, не намазать ли язык Смирну?
- ... Ты представляешь, вот такенная была, ну вот такенная же, - он прогнулся в пояснице и развел руки в сторону. - А я...
- Лежи тихо, - я надавила рукой на плечи мужчины. - А то не зашью, а вышью я тебе. Гладью.
- Да? А что вышьешь? - Воодушевился мужчина. - Медвежью пасть оскаленную сможешь? Я ее буду девкам показывать и рассказывать, что сам лично вот такен... - Смирн немного подумал и увеличил замах, - не, вот такенного шатуна голыми руками вальнул!
- Цветочек я тебе вышью! Аленький! - Прикрикнула я на охотника, чьи трепыхания грозили свести на нет всю мою работу. - А еще жене твоей про девок скажу.
- Каких таких девок?! - Испуганно пошел на попятную Смирн.
- Тех самых, перед кем ты голым задом вертеть собрался, - я вонзила иголку чуть глубже чем стоило.
- Ой! - Вскрикнул охотник. - Да я ж пошутил! Не знаю никаких девок и знать не знал. Точка!
- Угу, верю, - и снова иголку в тело.
- Уй! Злая, ты, Янэшка, - обиделся на меня Смирн. - Я ж тебе как на духу выложил, а ты иголками в живого человека... Совести у тебя нет.
Я завязала узел, откусила ножницами нитку и бросила иглу в корытце с самогоном. Вздохнула развела пальцы и подавила желание действительно вышить кобелюке на столе что-нибудь эдакое, заковыристое, чтобы ни одна ведьма свести не могла.
Про его дух вся деревня знает. Жена регулярно дух его из чьей-нибудь постели за тело выволакивает. Крик до неба стоит, а Смирну одна редька, чуть поостынет и снова в путь. Выкладывать. И дух, и все что к нему прилагается.
Я зачерпнула заживляющей мази из крынки, шлепнула на шов и аккуратно размазала. Сверху прикрыла чистой тряпицей, а потом плотной салфеткой на клейкой основе заклеила. Вроде все. Осталось охотнику с собой кой-чего собрать и можно отправлять восвояси.
- Ну, штаны натягивай. Да без резких движений! - Осадила я мгновенно соскочившего со стола мужика.
- Так не болит же! - Хлопнул себя по заднице охотник.
- А ты чуток погоди, - я усмехнулась, - выть будешь, как пьяный оборотень на осенний звездопад. Сидеть дня три не сможешь. С обжиманиями также погодить придется, иначе шов разойдется и лыко мочало начинай сначала.
- Как погодить? - Заволновался мужчина. - Я же две седьмицы в лесу провел. Как погодить-то?! - На лице Смирна читалась нешуточная тревога.
- А вот так, и желательно таком кверху, - я пожала плечами. Меня его семейные проблемы волновали мало.
- Янэшка, а может ты мне дашь чего, а? - Загундосил охотник. - А я тебе шкурку лисью, а? - Он заискивающе посмотрел мне в глаза.
Шкурку хотелось. Очень. Но если дать этому аисту оголтелому обезболивающую мазь, то уже среди ночи он ко мне снова припрется и выть под моими окнами будет! Нет уж, пусть потерпит, ничего с ним за три дня не сделает. Ему воздержание только на пользу пойдет. Воздержание? Хм...
- А давай, - я хитро улыбнулась. Подошла к полкам и нашла нужный настой. - На. Половина ложки три раза в день. Утром, в обед и вечером.
- И что? - Смирн пузырек взял, и теперь пристально его разглядывал.
- А все, - моя улыбка расползлась на обе щеки. - Все, что захочешь.
- Серьезно?! - Просиял охотник.
Я кивнула.
Куда уж серьезней! Только захотеть у Смирна не получится. Я эту настойку мужикам у кого бабы в тягости на последних месяцах даю, чтобы полегче было. А что Смирн себе придумал - я за то не в ответе. В чужой голове копаться не обучена, да таланта к этому не имею.
Мужчина любовно оглаживал пузырек. Я смотрела и дивилась. Вот чего ему неймется? Жена красавица, дом крепкий, ребятишки подрощенные, Смирн уж ушел было, но вернулся. И как только застыл на пороге, то сразу сердце екнуло. Ну, что еще от меня надо?!
- Янэшка, а ты братца моего помнишь?
Их у охотника тринадцать было. Четырнадцатая сестрица уродилась. Вот ее помню, а остальная Сиирновская родня для меня вся на одно лицо была.
- Это которого? - Спросила я.
- Ну... - мужчина замялся, опустил глаза в пол и шмыгнул носом.
Понятно...
Было дело недавно, пришел один из средненьких. Волосы свои золотые на прямой пробор расчесал, розовой водой облился, новую рубаху одел. Красную. Я еще подумала, что на свидание собрался и пришел чего в подарок девице присмотреть.
Так он и собрался! Со мной! И отчего-то решил, что отказать я ему никак не могу. А я отказала. А он не понял. Пришлось за ухват браться и гнать мерзавца до двери. Все бы обошлось, чай не впервой ухажеров гонять, только ухват зелье свеженькое держал что для окрашивания волос я бабам продаю...
В общем, полыхает с тех пор братец Смирна шевелюрой цвета заката и спасения от этой напасти нет. Я же на совесть зелья делаю! С одной стороны горжусь своей работой, с другой этот умник пакостить стал по мелочи!
- Чего ему надо? - Руки в бока уперла и на Смирна пошла. Охотник попятился.
- Дык, плачет малой. Ночами не спит. Так и на звезды завыть недолго, хоть и не оборотень он. Дала бы ты ему настойку какую, чтобы забыл он тебя, а то всей избе тошно на рожу кислую его смотреть!
- Глупость, она настойкой не лечится. Глупость она розгами по мягкому месту выбивается! Дать? - Ласково поинтересовалась я.
- Злая ты! - Рявкнул Смирн. - Нешто мужика не жалко?!
- Было бы жалко, если бы он сердцем ко мне прикипел, а то ведь другим местом! Блажь в голову запала, вот он и дурью мается. Розги брать будешь? - Снова деловито осведомилась я.
- Да хоть бы и блажь! Тебе что жалко, да?
- Что жалко? - Я начала злиться. - Розог?
Охотник махнул рукой.
- Сходила бы с ним на реку, пообжималась. С тебя убудет что ли? - Продолжить гнуть подкову мужчина.
- А чего это я должна с ним ходить? Мне он не люб! - Нахмурилась я.
- Да тебе никто не люб! Ты ж, ведьма, половину деревни извела. Хвостом крутишь, а укусить никому не даешь! Мужики уже на стены бросаются, а ты нос воротишь, разборчивая ты наша! - Смирн в сердцах плюнул на пол.
Вот тут я възярилась. Я его лечи, а он мне в избе плевать вздумал!
- Убери за собой, - тихо произнесла я.
- Не буду! - Топнул ногой мужчина.
- Я сказала убери, - повторила.
А глаза к ухвату метнулись. Эх, далеко стоит, родимый...
- Сама убирай, ведьма! - Вошел в раж охотник.
- Ах, так... - прошипела.
- Да что ты мне сделаешь-то, ведьма?
И крыть нечем! Под рукой ничего стоящего. Окно разве что...
Я дернула кофту, сняла ленту, по пояс высунулась и заорала на всю деревню:
- Ох, люди добрые, что это среди бела дня-то делается! На честную ведьму нападает, имени доброго лишить пытается. Ой, спасите, ой помогите... - я завизжала и присела на сундук под окном. К моему дому уже бежали.
- Ты чего, дурная, - попятился охотник. - Я же тебе не сделал ничего!
- А ты докажи! - Я мстительно поджала губы и заголосила пуще прежнего. - Ай, спасите, помогите, убивают, сильничаюююют...
Смирн выскочил из моей избы, как ошпаренный, но уйти не успел. Я услышала характерные звуки деревенского мордобоя. Поправила кофту, собрала волосы и принялась со стола убирать.
Заглянул староста. Велел не беспокоиться и со смутьяном они разберутся. Заодно мази для поясницы спросил, получил требуемое и место следующему уступил - Анушка пожаловала, Смирновская жена.
- Так ведь не было ничего? - Спросила она, грозно насупив брови.