— А мне только газированную воду, — попросил он.
Стюардесса выполнила заказ обоих пассажиров. Дронго смешал водку с томатным соком и залпом выпил.
— Вы нервничаете? — поинтересовался Доул.
— Из-за полета, — пояснил Дронго, — не люблю летать.
— В Европе это всегда не так далеко, — напомнил Доул, — легко пережить. Я тоже не особенно люблю самолеты, но зато это самый быстрый способ передвижения из всех, которые доступны нам в начале двадцать первого века.
— Прогресс, — горько заметил Дронго. — Зато в двадцать первом веке появляются такие маньяки, как «стаффордский мясник». Раньше его остановили бы на первой же границе и мы имели бы точную картину всех его перемещений. А сейчас он свободно путешествует по Европе, пользуясь своим статусом. Я все время пытаюсь себе представить, что он чувствует, как выглядит.
— И что-нибудь придумали? — полюбопытствовал Доул.
— Мне почему-то кажется, что он брюнет. В крайнем случае шатен, но никак не блондин.
— Италия, — мгновенно понял Доул.
— Да. И он не должен особо выделяться в толпе. Если бы он имел достаточно яркую внешность, отличающую его от южных итальянцев, то не выбрал бы Италию. И не появлялся бы в южной Франции или в Испании.
— Мы об этом думали. Но среди англичан тоже много людей с темными волосами. Среди европейцев встречаются разные типы. А как вы думаете, почему он прихрамывает? Может, инвалид?
— Я обратил внимание на слова комиссара. Возможно, у него были какие-нибудь травмы, которые сказались на его сексуальной активности? Или он прихрамывал именно в тот день, когда его видели? Не знаю. С одной стороны, такой маньяк может иметь некую физическую ущербность. Но с другой, он должен быть достаточно сильным и уверенным в себе человеком, если решается совершать свои преступления в разных местах Европы. Обычно маньяки так не действуют, они пытаются заманить женщин к себе.
— Поэтому я и сказал, что он достаточно мобильный человек, — нахмурился Доул. — После преступлений, совершенных в Англии, у него появилась некая уверенность, на которую мы обратили внимание вместе с комиссаром. Все три преступления в Англии и Шотландии зафиксированы рядом с железнодорожными вокзалами. Тогда наш «мясник» еще боялся отойти далеко от станций, как будто они связывали его с возможностью бегства. А уже в Ангулеме вышел в город и начал охоту, оторвавшись от станции.
— Может, он железнодорожник? — предположил Дронго. — Может, надо проверить всех железнодорожников, работавших на местных линиях в период, когда совершались убийства?
— Мы проверили все возможные варианты, — ответил Доул, — всех служащих, всех проводников, машинистов, стюардов в вагонах первого класса. Проверяли три месяца, но не нашли никакой зацепки.
— Если ему лет сорок или сорок пять, значит, первое преступление в Стаффорде он совершил примерно в двадцать пять или двадцать шесть лет. А что он делал до этого? Может, на его счету другие убитые женщины?
— Мы просмотрели все преступления, совершенные до девяносто первого года, — пояснил Доул, — но раньше таких жертв в полиции не было зарегистрировано. Вы же видели фотографии. Там очень специфические разрезы, как будто работал художник. Словно чертил и любовался своей работой. Кстати, всех художников мы тоже проверили. И всех зарегистрированных больных, страдающих различными маниями и отклонениями. Но ничего не нашли. Поэтому мы так и встревожены. А «мясник» между тем начал меняться. Почувствовал уверенность. И его как будто подменили. Я провел несколько дней с экспертами, все пытался понять, может, под именем «стаффордского мясника» действует уже другой человек. Но все эксперты считают, что это один и тот же тип. Нет, не считают — они в этом уверены. А это самое опасное. «Мясник» начал искать жертвы в Интернете, ему хочется славы, известности. Он уже посылает нам фотографии своих жертв, бросает вызов. Это абсолютно нетипичный случай.
— Фотоаппарат, — задумчиво произнес Дронго. — Вы проверяли, каким фотоаппаратом он делал снимки?
— Проверяли. Обычный цифровой аппарат. Никаких особенностей. Он сделал снимки и переслал нам дискетку, не распечатывая фотографии, иначе мы могли бы определить место распечатки по бумаге, которую он использовал.
— Нет, я не об этом. Если во всех последних случаях он использует фотоаппарат, то значит, и на новом месте преступления должен будет появиться с ним.
— Правильно, — кивнул Доул, — и мы дадим ориентировку итальянской полиции искать его и по этому признаку. Хотя в Италии каждый второй турист с фотоаппаратом. Если не все подряд.
— Он не приедет с туристами, — возразил Дронго. — Он должен быть один. Мы знаем его примерный возраст, знаем его группу крови, знаем, что он чуть выше среднего роста. Брюнет или шатен. И еще он должен уметь обращаться с компьютером, быть на «ты» с Интернетом, иметь с собой фотоаппарат, скальпель, нож, пистолет. Тот самый «парабеллум» или другое оружие. Мы многое о нем уже знаем и не знаем ничего.
— У Даббса есть идея, как использовать Интернет в виде западни для этого убийцы, — поделился Доул. — Но он обещал рассказать вам об этом в Италии.
Дронго понимающе кивнул. Даббс и Брюлей сидели перед ними и о чем-то тихо переговаривались. Антон Евстафьев оказался в третьем ряду рядом с женщиной необъятных размеров, похожей на американку.
Доул достал плед и, укрывшись, задремал. Дронго не мог спать в самолете. Он продолжал размышлять. Доул считает, что убийца несколько изменился. Там ведь был перерыв в два года после убийства в Шотландии. Нужно понять, что именно произошло в Шотландии. Два убийства подряд во Франции резко отличались от других. Значит, нужно еще раз внимательнее рассмотреть последнее преступление в Шотландии. Доул говорил, что убитая женщина приехала из Глазго. И был свидетель, который видел, как убийца шел за своей жертвой, а затем подошел к ней. Вполне возможно, что они ехали вместе. И убил он ее недалеко от станции. Что же там произошло такого, что он испугался? Потом два года никаких убийств. Или убийства были, но он прятал тела своих жертв? Нет, непохоже. Этот тип не стал бы прятать тела. Если он их фотографирует и еще пересылает в Интернет, значит, ищет такой печальной славы. Прятать жертвы — не его стиль.