Следует учесть и тот факт, что практическая психология, или психологическое консультирование, получившее большое распространение в развитых западных странах, – это вещь в целом чуждая для российского менталитета. И сейчас многие наши сограждане плохо представляют, что это такое и для чего все это нужно. Этим объясняется тот факт, что многие выпускники психологических факультетов, даже искренне любящие психологию и мечтающие помогать людям, не могут найти работу по специальности, и вынуждены заниматься другим делом.
Когда я училась на психологическом факультете, а затем преподавала на нем, у нас были три основные категории студентов. Это был не дневной факультет, а факультет переподготовки (ИППК), куда приходили учиться уже взрослые люди, после 35 и 40. То есть это были люди, пришедшие учиться вполне осознанно. Так вот, основная часть этих студентов действительно искренне интересовались психологией (так же, как и я) – они хотели познать себя, разобраться в своей жизни. Другая категория – это те, которые хотели сделать психологию своей профессией, то есть мечтали помогать людям – взрослым и детям. Но таковых было меньшинство.
И еще одна категория студентов психологических факультетов – это разного рода экстрасенсы маги, целители и проч., которых психологические знания сами по себе мало интересовали (это показывало их отношение к учебе). Как правило, они приходили только ради корочек (государственный университетский диплом ИППК позволял им легализовать свои магические услуги под видом психологов).
Когда я преподавала историю психологии, мне довелось принимать экзамен у одного из таких студентов-целителей. Он редко посещал занятия и пришел сдавать экзамен совершенно неподготовленный. Я поставила ему двойку и отправила домой, велев ему подготовиться готовиться, чтобы прийти еще раз и пересдать.
Надо сказать, что он не обиделся на меня, и, к моему удивлению, пришел на пересдачу вполне подкованным. Сказал, что проштудировал все мои лекции, перечитал огромное количество литературы и очень заинтересовался всем этим. Он поблагодарил меня за то, что я его в прошлый раз отправила восвояси, потому таким образом открыл дл себя много полезного и интересного. Позже я узнала, что он пишет диссертацию по целительству.
В некоторых зарубежных странах на психологические факультеты принимают людей не моложе 35 лет. Думаю, это оправдано. В этом случае люди приходят в психологию вполне осознанно и, главное, имеют необходимый жизненный опыт.
В силу нашего менталитета вряд ли стоит надеяться, что профессия психолога-консультанта получит у нас такое же большое распространение, как на Западе. Есть лишь немногие сферы, где эти люди могут быть востребованы, например, МЧС или обычная школа. Хотя в школах чаще всего психологами работают на дополнительную ставку те же учителя. Некоторые выпускники уходят в сферу оказания магических услуг или в бизнес, но это очень сомнительные и даже опасные сферы деятельности, которые, на мой взгляд, нужно запретить. Но с другой стороны, присутствие психолога на большом предприятии (только не бизнес-психолога, а человека, готового помочь разрешить трудовые конфликты, помочь в трудной ситуации) совсем бы не помешало.
Поэтому число психологических факультетов и прием на них, по моему мнению, следует существенно сократить. Тогда будет конкурс, и придут более достойные люди. И не будет такого большого количества безработных психологов.
А вот ввести изучение психологии в школах и высших учебных заведениях мне представляется необходимым. У многих наших сограждан нет элементарных психологических знаний. Об этом говорят вопросы, задаваемые психологам на сайтах. Поэтому нужно увеличить выпуск преподавателей психологии. Они могут также работать on-line, где их помощь достаточно востребована.
Но я думаю, что и в структуре самой дисциплины, и в системе оказания практической помощи нужны большие изменения. Но об этом пойдет речь в следующей статье.
Новый взгляд на работу психолога
Эту статью я бы хотела адресовать, в первую очередь, коллегам-психологам, за плечами которых уже есть опыт практической работы.
Много лет назад, в самом начале своей деятельности в сфере психологии я задалась вопросом: Насколько эффективной оказывается психологическая помощь, которую психологи оказывают клиентам? С чем работает психолог? С психикой, личностью или с душой?
Спустя некоторое время в одной из книг С. Н. Лазарева, санкт-петербургского целителя, я прочла интересное мнение о психологах. Автор пишет, что вторжение в душу человека, которая принадлежит Божественному миру, связано с большой ответственностью. Если психолог работает с клиентом, не соблюдая Космических законов, он может принести ему вред.
К пониманию ограниченности материалистической психологии пришел в свое время и К. Г. Юнг. Разрабатывая свою концепцию аналитической психологии, он отмечал, что лечить необходимо человека в целом – то есть, одновременно и его душу, и его тело.
Проработав некоторое время в области психологии – как в качестве преподавателя, так и в качестве тренера и практического психолога – я смутно почувствовала, что здесь что-то не так, и оставила на время эту деятельность. Пришлось пройти через годы духовных поисков и жизненных испытаний, прежде чем я вернулась к этой области – но уже не в качестве практического психолога, а в качестве автора книг.
Оказалось, что проблемы, о которых я упоминала выше, волновали не только меня. Американского психолога Альберто Виллолдо личные духовные поиски привели в Перу, где он почти 25 лет обучался у инкских шаманов приемам исцеления души и тела. Он написал несколько книг, где рассуждает о неспособности современной психологии оказать человеку полноценную помощь. Во многих западных странах психоаналитик, по свидетельству Э. Фромма, заменил священника. Однако, нередко человек годами ходит к психоаналитику, платя изрядные суммы и не получая никаких результатов.
Современные методы практической психологической помощи в основном базируются на фрейдовском психоанализе или его разновидностях. Психоанализ, как известно, заключается в том, чтобы вывести подавленные части личности клиента в сознание, чтобы произошло воссоединение его личности. С этой задачей многие психологи успешно справляются, но этим все и ограничивается, поэтому полного исцеления не происходит. Методы гештальтпсихологии оказались более успешными, а маг гештальттерапии Фредерик Перлз, по свидетельству современников, мог воистину творить чудеса, в считанные секунды освобождая своих пациентов от подавленных страхов и фобий. Но даже этого оказалось недостаточным. Поэтому К. Г. Юнг обратился к восточным религиям, а итальянец Роберто Ассаджиоли создал стройную теорию личностной интеграции – психосинтез.
Инкские шаманы научили Альберта Виллолдо тому, что подавленные части личности нужно исцелить, прежде чем интегрировать их в личность. Это очень важный аспект. Подавление какой-то части личности происходит в связи с травматической ситуацией, которая могла быть следствием вредных привычек или негативных черт характера, которые необходимо осознать и исправить. Как раз этот аспект и упускают из виду многие психологи. Они снимают защитные механизмы, и подавленные черты выходят наружу. А ведь эти защитные невротические механизмы имеют большой смысл – подавляются те части личности, которые могут принести вред – как самому человеку, так и другим людям. Современники Фрейда говорили, что его психоанализ превращает невротиков в несчастных людей. Наружу может выйти убийца, насильник и кто угодно. Когда я училась на психолога, одна наша преподавательница говорила, что сами психологи не знают, что делать с этими осознанными и освобожденными аспектами. Наверное, здесь уже нужен священник, поскольку психологи не занимаются отпущением грехов!
Я сама была свидетелем этому явлению и сама это пережила. Одна моя клиентка страдала комплексом неполноценности. Она пришла на прием подавленная, несчастная, но при всем том она казалась очень искренней и доброжелательной. У нее были проблемы с отцом, который ее постоянно унижал и оскорблял. Мы с ней поработали, я убедила ее в значимости и ценности ее самой, в том, что надо любить себя и не бояться быть собой, объяснив, как лучше вести себя с отцом.