Та перевела на меня быстро оттаявший взгляд и улыбнулась в ответ. У нее было почти круглое лицо, густые светлые брови, добрые голубые глаза в обрамлении чуть более темных ресниц, вздернутый носик, россыпь веснушек и полные улыбчивые губы.
— Доброго утречка, — ответила девушка. — Так вы и правда секретарь Белянского?
— Да, — призналась я и горестно усмехнулась.
— Бяда-бяда, — покачала головой девушка, — огорче-эние.
У нее обнаружился забавный говор с привычкой четко произносить гласные и растягивать слова.
— Думаете? — с чисто женской хитринкой во взгляде спросила я.
— Марьянчик хоть и ловит лиходеев, — произнесла девушка, — но и сам, как злодей, лютовать может.
— Ну, это нужно просто принять как должное, — пожала я плечами.
— Оптимистка вы, — развеселилась девушка и улыбнулась широко, показав ровные белые зубы. На ее щеках появились обаятельные ямочки.
— Меня зовут Элла Бонс, — представилась я.
— Фекла Слепакова, — с удовольствием ответила рейна. — Так вы…
— Можно на «ты», — перебив, дружественно предложила я. — И я явилась за всем, что полагается секретарю Белянского, чтобы справляться с тягой начальства плодить грязные чашки, копить пыль и… в общем, за полным набором.
— Это мы сейчас, это мы завсегда… — Фекла покивала и пододвинула к себе толстую амбарную книгу. — Посиди пока.
Я опустилась на стул у широкого стола, за которым восседала хозяйственница. По одному лишь внешнему виду передней части ее владений, не скрытой перегородкой, было видно, где я нахожусь: здесь было чисто, все учетные книги сложены в идеальные стопки, пахнет чем-то ненавязчивым и цветочным.
— Туточки распишись, — велела рейна, разворачивая ко мне книгу.
Я быстро пробежала глазами запись, оценив масштаб бедствия. Похоже, Фекла решила отдать мне все, что не было востребовано секретарями Белянского до этого момента.
— А что, до меня у Белянского секретари ничего не делали? — спросила я осторожно, подсчитывая в уме количество всего, что мне предстояло нести наверх.
— У него за пять лет, что он в старших следователях ходит, сменилось штук пятнадцать помощничков, — ответила хозяйственница, уходя за ширму. — Парни недельки по две при нем сидели, а девицы, бывало, и через час заяву строчить садились.
Я понятливо хмыкнула. И так уже сообразила, что начальник мне достался неуживчивый и требовательный.
— Так что ты не горюй, коли взвыть захочется, — посоветовала Фекла, возвращаясь к своему столу с объемной коробкой. На дне коробки лежали стопками блокноты, мыло в плотной коричневой бумаге, продолговатые стеклянные флаконы с чем-то булькающим внутри и целая россыпь артефактов.
Я чуть поморщилась и осторожно спросила:
— А можно мне на гномское поменять?