— С женщины, чью жизнь ты отнял, — ответил доктор: — С Мэри Резни.
— МЭРИ, МЭРИ, МЭРИ, — сказал Том Реквием: — Только посмотри на себя. Ты совсем не изменилась.
— А ты, Том, выглядишь так, словно тебя оскальпировали, повесили и похоронили заживо.
— Ты догадалась или?..
— Догадки для детей, — сказала Мэри: — Я полагаюсь на факты и решила увидеть каждое унижение, которому тебя подвергали после того, как ты забрал мою жизнь.
Лукавая улыбка, игравшая у нее на лице с первых секунд их встречи, исчезла. Она оскалилась, блеснув зубами, которые заострила после смерти, и добавила:
— Я ничего не пропустила. Суд. Приговор. Каждую жалкую секунду в тюрьме, когда ты молил о прощении…
— Никого я не молил! — проворчал Том Реквием.
— Еще как. Ты рыдал, пока из носа не потекли сопли, так боялся оказаться в аду за грехи. Но ты везучий сукин сын, Том Реквием, ведь куча людей попала в пекло и за меньшие проступки! Гораздо меньшие! Другие горят в вечном пламени за преступления против естества и господней любви. Но ты… ты возглавишь Парад, выведешь нас из Подземья в бедный подлунный мир.
— Ага… Здорово получилось, да? То есть я не могу сказать, что не обделался, когда оказался в том проклятом гробу. Но теперь… все налаживается.
— Только не думай, что ты один будешь веселиться. Я тоже участвую в параде, чтобы присматривать за тобой и убедиться, что ты не натворишь дел.
— Правда?
— Признай, тебя это бесит.
— Ну, сам я о тебе, конечно, не вспомнил бы, — ответил Том: — Но, возможно, теперь мы снова друг в друга влюбимся.
— Сомневаюсь, — улыбнулась Мэри Резня.
— Но ты очень красива.
— Ты сказал это за несколько минут до того, как вонзить нож мне в сердце.
— Ох, стоит ли вспоминать прошлое? Оно быльем поросло.
— Нет, Том, не правда. Честно говоря, сбросив смертную оболочку, я освоила клинки и могу защититься от тебя или любого другого труса, если он попытается причинить мне вред.
— Какой вред? Ты мертва.
— Они ведь не рассказали тебе о наших зрителях?
— Нет.