«Какого черта он здесь делает?» почти вырывается из меня, но я вовремя захлопываю рот, не позволяя окружающим стать свидетелями своего постыдного замешательства.
— Тони! — сестра широко распахивает голубые глаза, грациозно выпархивая из-за стола. Кимберли выглядит так, словно мое появление для нее сюрприз, и я не понимаю почему: уже месяц назад было известно, что я прилечу на ее день рождения.
Несколько секунд я дрейфую в облаке умопомрачительного парфюма и изящных сестринских объятий, прежде чем отстраниться и протянуть свой подарок.
— С днем рождения, Ким.
Сестра заглядывает в пакет и прикладывает два загорелых пальца с розовому бутону рта, настолько привлекательно демонстрируя радость напополам с удивлением, что меня посещает мысль, что этот жест блестяще отрепетирован.
— Суисс Программ! Я их обожаю! Великолепные средства! Совершенно нежирные по текстуре. Спасибо, Тони, это чудесный подарок.
Снова ощущаю прикосновение гладкости ее рук к шее, и невольно морщусь, потому что в этот момент кожу на щеке начинает ощутимо печь. Я знаю, что это он смотрит на меня.
— Думаю, тебе не нужно представлять Финна, — журчит голос сестры, когда она обхватывает мягкой ладонью мою руку и разворачивает к столу. — Сюрприз-сюрприз, мы снова вместе.
Все-таки я не зря с детства ненавижу сюрпризы. Если бы знала, что Финн будет здесь — ни за что бы не приехала. Сослалась на задержку рейса, погодные условия, отравление или даже беременность, лишь бы никогда больше с ним не встречаться.
Задушив сиюминутный порыв выбежать из гостиной и закрыться в своей комнате, перевожу взгляд на Финна. Он и не пытается скрыть, что не переставал на меня смотреть. Темные глаза цепко сканируют мой незамысловатый уличный образ, и за игрой желваков на резных скулах и по тому, как слегка подрагивает яркое пятно его рта, я не могу разгадать, о чем он думает в этот момент. Одно вижу точно — Финн Кейдж стал еще более привлекательным, если такое вообще возможно: заматерел и раздался в плечах, доведя свою без того кричащую сексуальность до состояния обложки Mens Health. И это плохо. Очень.
Плотно сцепив губы, чтобы в гостиную не просочился звук моего грохочущего сердца, натягиваю улыбку и слегка киваю головой:
— Привет, Финн.
— Ты изменилась, Тони. — негромко произносит тот вместо ответного приветствия. — Только пока не могу решить: в лучшую или худшую сторону.
Лицо мгновенно обжигает кровавый румянец. Я и забыла, с какой легкостью он умеет плевать на мнение окружающих, и что такие понятия как деликатность и такт ему несвойственны.
Всего пара минут, проведенных с ним в комнате, стирают годы вдали. И я больше не модель Тони со стильным лицом, а семнадцатилетний худощавый подросток, с чересчур большим ртом и слишком густыми бровями, теряющий дар речи при виде красивого парня своей популярной сестры.
— Ты наверняка проголодалась с дороги, Тони. — воркует мама, вытягивая для меня стул. — Проходи к столу. Теперь, когда ты дома, я позабочусь, чтобы ты набрала вес.
Если маминому плану откормить меня и суждено сбыться, то явно не сегодня — я с трудом могу запихнуть в себя даже пару ложек салата. Потому что Финн не сводит с меня пристального взгляда остаток вечера.
4 года назад
— Правда, Тони хорошенькая? — щебечет сестра, постукивая перламутровым полированным ногтем по моему плечу.
Мне некомфортно и хочется оказаться как можно дальше отсюда, потому что три пары глаз, среди которых есть и темные омуты Финна, устремляются прямо на меня. Я, может, и не страшная, но благодаря блистательному соседству Ким могу догадаться, что испытывает Ники Хилтон каждый раз, когда ее фотографируют рядом с Пэрис. Как бы ее не накрасили и в какой бы изысканный туалет не втиснули, она навсегда останется лишь фоном, выгодно оттеняющим уникальность своей старшей сестры.
Кимберли встряхивает тугими пшеничными локонами, и я почти жду, что с них посыплется волшебная звездная пыль — настолько сказочно это движение. Она молчит и не отпускает мое плечо, словно действительно хочет дождаться ответа на свой вопрос.
Ее богемные подружки заискивающе улыбаются мне и кивают тщательно уложенными головами.