— В смысле?
— Кто-то написал анонимное письмо на меня. Сегодня меня допрашивали.
— Я, надеюсь, ты ничего не сказал.
— Ты меня за идиота держишь, Виктор. Я не вчера родился и прекрасно осознаю все последствия моих слов. Но все пока что не так плохо. Речь шла об убийстве Фукко. Отдел внутренних расследований думает, что я нарочно прикончил этого недоноска, и начал копать под меня.
— Улики есть?
— Только показания его жены, но она вряд ли сможет что-то толком объяснить. А если и скажет, следствие вряд ли воспримет ее всерьез — она ведь его жена, а значит и ее показания могут быть преувеличены.
Виктор радостно развел руками.
— Значит и нам можно не беспокоиться.
— Если бы… Комиссию по этому расследованию возглавляет некая Софи Дюпон. Раньше мне не приходилось слышать о ней, но по слухам она само воплощение дьявола.
После этих слов взгляд Виктора изменился.
— Ты что испугался женщины?!
— Она не такая как все. Ты ее не знаешь.
В этот момент Виктор буквально взорвался истеричным смехом. Он смеялся так закатисто, что на несколько секунд забросил голову назад и схватился за живот.
— Комиссар! Мне стыдно что я тебя знаю. Женщина, нет ты слышал! Женщина напугала комиссара.
— Да заткнись ты уже!
Он не сразу, но стих.
— Тебе не ведомо кто она. Ты не видел ее взгляда, не слышал ее голоса. Она…
— Она женщина, Лефевр, только и всего. Тебе надо просто взять себя в руки. Подумаешь расследование, мало ли таких было. Ты столько раз выкручивался из передряг, сможешь и в этот раз.
Я перестал его слушать, но он все также говорил. Его лицо то менялось под давлением накатывающего смеха, то снова принимало серьезный вид. Наконец, когда он все-таки смог увидеть мое безразличие, его голос резко изменился.
— Надеюсь, комиссар, это происшествие на работе никак не скажется на нашем сотрудничестве?
Это был тот вопрос, которого я боялся больше всего и которого ждал все это время.
— Боюсь, нам надо прекратить общаться на некоторое время.