— Можете, — неожиданно для себя ответила Нелла. — Женитесь на мне.
Да, это выход. Кристиано придется от нее отступиться, а отцу — не придется краснеть. Бродяга лучше, чем тот проходимец. Подумаешь, пьяница. Целители от такого избавляют, а вот подлость неизлечима…
Тип покачнулся, не выпуская ее из объятий, и уточнил:
— Жениться? Сейчас?
— Да. Пока открыт Храм.
Когда Федерико проснулся на следующее утро, голова болела, а во рту был столь жуткий привкус, словно вчера он напивался не лучшим лорийским вином, а… Воображение услужливо подсказало, чем надо напиваться, чтобы получить столь выдающийся букет. В компанию к больной голове и жуткому привкусу добавилась еще и тошнота, Федерико с трудом повернул голову и обнаружил в своей постели сладко посапывающую незнакомую девицу. Это ж надо было так набраться! Богиня, что на него нашло? Неужели вчера его занесло-таки в заведение тетушки Фьоры? Вот ведь Гвидо, твердил, твердил, пока своего не добился. Радовало, что девица оказалась чистенькая, хорошенькая, можно даже сказать, красивая, но точно это будет известно, лишь когда она откроет глаза. На щеках — высохшие дорожки от слез, Федерико забеспокоился, не обидел ли он ее вчера, и решил, что если обидел, компенсирует деньгами. Уточнит, на сколько они договаривались, и заплатит вдвое.
Он бросил взгляд на часы. До работы время еще есть, но девицу нужно выставить сейчас, если он хочет спокойно позавтракать. С представительницами этой профессии Федерико раньше имел дело только по работе, но знал, что миндальничать с ними нельзя. Только твердость, и никак иначе. Правда, в постели с ними он раньше не оказывался, Богиня хранила…
Капитан протянул руку и потряс девушку за плечо:
— Утро. Тебе пора.
Она открыла глаза и недоуменно на него посмотрела, а потом отшатнулась с таким ужасом, что капитана посетили самые нехорошие предчувствия. Нет, двойной оплатой не обойдется. Здесь как бы заявление на него самого в Сыск не накатали. Он прекрасно знал, что вытворяют мужчины по пьяни, и хотя ранее за ним ничего такого не водилось, но, похоже, этой ночью случилось нечто ужасное.
Девица молчала. Страх из ее глаз ушел, но одеваться и уходить она не торопилась, напротив, подтянула одеяло повыше, закуталась, словно внезапно ей стало холодно.
— Как тебя зовут?
— Антонелла.
Федерико с удовлетворением отметил, что голос приятный.
— Нелла, сколько тебе дать денег? — прямо спросил он.
Молчание. Удивленный взгляд. Потом неуверенное:
— Вы хотите, чтобы я купила продукты?
— Да какое мне дело, что ты будешь покупать? Я тебе даю деньги, а уж ты распоряжаешься ими так, как считаешь нужным.
— Я не думала, что все это так…
Девица покраснела и подтянула одеяло под самый подбородок. Стеснительная какая…
— Первый раз, что ли? — снисходительно спросил Федерико.
Она кивнула, но как-то неуверенно.