Однако, неведомое чудовище оказалось здоровой сороконожкой. Голова гусеницы уже проникла внутрь пещеры и потянулась в сторону людей, выхвативших ее из темноты микропрожекторами скафандров.
На свету челюсти хищной твари задвигались еще проворней. Острые продолжения изумрудных десен заклацкали в предвкушении обеда.
Ядвига сдавила сэнсор парализатора, но невидимый луч на гусеницу не оказал никакого воздействия.
— Ну, … — начал было Генри, нащупывая через карман сэнсор имплантированного в его колено вибромолота. Коснувшись пальцем маленькой кнопки, кэп превратил морду уродливого создания в месиво ядовитой слизи. Что-то гадко забулькало и внутри чужого существа, разрушаемого дополнительной очередью ударов.
Минуту спустя дерьма, закрывавшего выход, не стало. Под ногами победителей протекла кислятина его нутра. Скорчив презрительные мины, пираты решительно направились к освобожденному проходу.
Картина, открывшаяся пришельцам у края тоннеля, показалась им совершенно нелепой. Обширная пещера, внутри которой мельтешили огромные муравьи, подгоняемые жгучими плевками других сороконожек, раскинулась впереди. Слегка прозрачные пузыри голов трудолюбивых насекомых склонялись на плечи, когда ворсистые пары верхних конечностей переваливали за спину крупные куски желтого минерала. Но даже сплошь покрытые мускулистыми вздутиями нижние лапы, красноречиво прогибаясь на сгибах, не всегда позволяли подневольным доволочь массивные самородки до хитиновой утробы здоровенного паука, с хрустом их пожиравшего.
— Назад! — скомандовал Генри, и первым отступил в тень.
— Думаю, без огнемета не обойтись… — предположила Меченная.
— Ядвига права, — согласился Бирс.
Палестинец промолчал и направился за уже скрывшейся впотьмах девицей. Капитан, незаметно выглядывая из-за объемистого выступа золотоносной жилы, присмотрелся к занятию туземцев внимательней.
«Странно,» — подумал он, — «Почему на появление тоннеля отреагировала только одна тварь, а ее гибель вообще не произвела ни на кого впечатления?»
И действительно, все остальные гусеницы, как ни в чем не бывало, продолжали нести свой прежний караул. Все их внимание так и осталось сосредоточено на регулярности поступления в чрево паука питательного материала. Но, когда Генри изменил функцию прозрачного щитка, превратив его в бинокль, он понял, что их непрошенное вторжение оказалось замечено не только одной случайной надсмотрщицей.
У противоположного края пещеры, вдохновленная гибелью сороконогого врага, спонтанно революционизировалась группка шарогрудых кормильщиков. Один из них, указывая товарищам в сторону пролома, явно отвлекал коллег от труда, что-то пытаясь им объяснить. И около десятка изумрудных вышибал срочно засеменила в ту сторону. В ответ на это, по возможности избегая прожигающих плевков, рыже-черные мятежники обратили орудия труда в инструменты безжалостного убийства. В стороны полетели смердящие ошметки клейкой жижи. Оставшиеся в живых мусора отступили. Правда, на расстоянии им стало еще удобнее поливать муравьев ядом.
— Вот это да, — цинично улыбнувшись, Бирс удивился отваге явно обреченных повстанцев. Тем временем подтянулось подкрепление сороконожек, образовавших плотный фронт. И тогда в живых осталось лишь трое героических оппозиционера, все еще продолжавших уворачиваться от прицельного огня ядовитых жвал противника.
Отчаянное сопротивление гибнущих чудиков приглянулось капитану корсаров. И как только Ядвига протянула пульт, Бирс настроил огнемет на уничтожение только сороконогих паразитов. Паука он решил тоже пока не сжигать, рассчитывая оставить его заложником.
— Пли! — Генри инициировал работу универсального генератора. И пространство пещеры погрузилось в параноидальный ад. Пиратам, даже сквозь автоматически врубившиеся фильтры, так и не удалось рассмотреть деталей. Но каждый из них знал, что впереди смертельные буруны антиполя мечутся в поисках беззащитных гусениц, пожирая их, глотая целиком, без устали уничтожая.
Выжившие муравьи не сразу догадались, что произошло, когда пещера полыхнула холодным для них огнем. Плазменные смерчи загуляли только рядом с ненавистными угнетателями. А волосатое брюхо парализованного хозяина сороконожек затряслось на нетвердых конечностях, но сдвинуться с места и защитить обреченную дружину так и не смогло.
Изворотливый Касл, последний из недавних смутьянов, завидев гибель карателей, немедленно прекратил скакать и укрылся от возможной ошибки за ближайшим обломком породы. Именно его чутье вовремя предупредило содержимое прозрачного черепа о приближении потенциальных освободителей. И находчивый бунтарь не ошибся. Вот только было жаль погибших от плевков товарищей. Но зачинщик точно угадал, что если бы не они, разящие теперь врагов огненные всполохи могли повести себя иначе.
Когда в живых не осталось ни одной гусеницы, Касл послал мысленный вопрос пришельцам:
«Кто вы и откуда?..» — прострекотало в умах пиратов. Только никто не ответил. Покопавшись в мозгах чужаков, насекомый телепат разгадал причину. У этих существ мозжечковый отдел мозга оказался все еще не достаточно развит, чтобы что-либо транслировать самостоятельно.
Но это было лишь частью откровения из подсознания корсаров. С тех пор, как покойник Ганс вот так же пытался побеседовать с ними, прошло не очень много времени. И разумы пришельцев инстинктивно замкнулись в полном молчании.
Осознав нюансы создавшегося положения, предприимчивый абориген перешел на более очевидный уровень передачи информации, дистанционно насытив извилины спасителей положительными гормонами. И действительно, минуту спустя в проломе снова появилось сначала два, а чуть позже и три силуэта. Неприятный звук сотряс воздух, когда один из них поднес конечность с небольшим предметом к прозрачной пластине там, где у насекомых располагались челюсти.