— Да, да, еще, — еле слышно шептали ее губы. — Ну же, еще чуть-чуть, — руками он поддерживал ее за ягодицы, она же еще больше отклонилась назад. — Да… Еще… — темп возрастал. Чувство всепоглощающей страсти накатывало на обоих.
Кульминация была одновременной. В его жизни было много женщин, но не одна не дарила такой гаммы чувств. Будто фейерверк взорвался не только в нем, но и вокруг. Обессиленная, она опустилась на его грудь, не спеша избавляться от него. И это был так приятно, так важно, так необходимо. Быть с ней единым целым. Она шевельнулась и переползла на бок.
— Ты был великолепен, — проговорила она хрипловатым голосом, и от этого звука приятная волна прокатилась по его телу. Пока он думал, что ответить, она медленно встала и, завернувшись в простынь, направилась в ванную. Он скажет, он обязательно скажет, что она лучшая, что она невероятная, что он… Нет, этого он говорить не будет, пока не будет. Но, он точно уговорит ее остаться с ним, сегодня, сейчас, всегда. Шум воды успокаивал и убаюкивал, время шло, но она не выходила, смутное ощущение беспокойства закралось в еще затуманенный страстью мозг. Терзаемый неприятным предчувствием он вскочил с кровати и кинулся на шум воды.
Пусто… Ушла… Исчезла… После всего, что только что с ними произошло. Почему? Что не так? Где теперь ее искать? И как вообще она умудряется исчезать из этого помещения? Но он найдет, обязательно найдет…
С тех пор она приходила и исчезала еще дважды, каждый раз даря невероятные, полные страсти и любви ночи и оставляя ноющую душу, разрываемую ревностью и непониманием, почему именно так.
До сих пор он не знает ее имени, он каждый раз забывает, как она выглядит, но помнит ее теплые карие глаза с насмешкой и земляничный аромат пухлых губ. Может, он сошел с ума?
В их городе нет девушек с такими губами, с такими глазами и с такими ехидными, но, тем не менее, каждый раз долгожданными репликами. Когда на балконе замаячила тень, он уже решил, что это она… но нет, это Виолетта, она пахла иначе. Да и глаза, и волосы… А какого цвета волосы у нее? Нет, не золотистые… Его личная сумасшедшинка имеет волосы сочного каштанового оттенка. Мягкие как шелк, которые так приятно пропускать сквозь пальцы, смотря, как они плавно опускаются на обнаженные плечи и спину.
Зря ли он ждет? Черт! Ну почему? Почему он?! Глава Гильдии!!! Не может поймать одну единственную девчонку! Это ли не проклятие?! Да он каждый раз почти сходит с ума, когда уже, будучи уверенным, что поймал… просыпается в постели в одиночестве.
Но это не сон, нет… сон не может пахнуть земляникой. От обычного сна не ноет сердце в ожидании очередной ночи, когда… Когда она опять не придет. Пятерню в волосы, ладонь на лоб и тихо, но яростно выругаться. Если о его безумии узнают подчиненные, то недолго еще оставаться ему Главой. Подобное разбирается быстро… и фатально.
— Дорогой, ну разве можно так ругаться, — голос той, о ком он бредил последние две ночи, раздался набатом в его погруженной во мрак гостиной.
— Хотя постой, я, пожалуй, законспектирую, вдруг пригодится, — она стояла на последней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж. — Привет. Скучал?
— Ты… ты… ТЫ!!! — зарычав на последнем 'ты', Тразгаардт Уорэн одним слитным рывком подскочил с кресла и, прижав гостью к стене, практически пришпилив ее своим телом, прошипел сквозь зубы. — Сколько еще будешь надо мной издеваться?!
— Ой! — сглотнув, она попыталась отодвинуть кинжал от своей шейки. — Траз… дорогой, что за варварство? Кинжал убери… Если я не вовремя, достаточно просто сказать, — в голосе девушки послышалась обида. Странно, он мог поклясться, что любая другая на ее месте пахла бы страхом, но только не она. Эта пахла земляникой, пахла возбуждением, пахла страстью. — Спокойней надо быть, хладнокровней, — он плохо понимал, что она говорит, ее голос с легкой хрипотцой уже полностью завладел его сознанием. — Ты такой разгоряченный?! Кто успел достать моего мужчину?! — обида и что-то еще, не может быть… Ревность? — Между прочим, это моя прерогатива! Доводить тебя, моего мужчину, до бешенства могу только я! — она попыталась его поцеловать, но он резко отстранился.
— Что?! — поведение его личной шизофрении сбивало с толку. — Ты что, сумасшедшая?
— Ну… понимаешь… — она облизнула губки, и он на мгновение выпал из реальности. — Думаю, нет. Просто мне нравишься ты.
— И?
— Что и? — требовательный взгляд, но Тразгаардт все еще в ступоре. — Ну, вот и все, — она печально опустила глаза. Рыкнув, он приподнял ее подбородок, а, встретившись взглядом, медленно наклонился и поцеловал. В этот такой долгожданный поцелуй, он вложил не страсть, он будто хотел в нее вдохнуть все те чувства, что испытывал сам, взамен попробовать на вкус все то, что испытывала она. Да, это был тот самый поцелуй чувств, о котором многие знали, но мало кто его пробовал.
— Траз… — выдохнула она, прикрывая глаза, в которых уже разгоралась так манящая его зелень. — Если ты сейчас остановишься, я тебе этого не прощу.
— Ты слишком много говоришь, — усмехнулся он, накручивая прядь ее волос себе на палец.
— Р-р-р… я тебя сейчас покусаю! — девушка распалилась не на шутку, ее глаза опасно вспыхнули. Дроу замер на мгновение в очередной раз, понимая, что он не знает, кто она, его личная сумасшедшинка. — Дорогой, ты будешь мучить меня здесь?! — усмехнулась она, зарываясь пальцами в его белоснежные волосы. — Нет, мой дорогой, сегодня все будет так, как хочу я! — рыкнула она, слегка дернув его за косы. — Когда вы, мужчины, властвуете над женщинами, они вам прощают все. Сегодня власть в моих руках. Шшш… Будешь делать, что я говорю и не пожалеешь. Обещаю… — проворковала она ему в ухо, слегка покусывая мочку. — А теперь раздевайся! Да, медленно. Раздевайся, кому сказала!
После этих слов мужчина слегка отодвинулся от распалившейся девушки и, прищурив глаза, попытался непредвзято оценить свою ночную гостью. Не красавица, но казалось, что сквозь светящиеся глаза на него смотрит ее душа, и это придавало девушке некоторую безуминку. Его личную безуминку!
— Имя-то скажи…