— Он здесь, великий хан. Заводить?
Мамай кивнул. Телохранители втолкнули в комнату едва державшегося на ногах воина. Лицо его и одежда на груди были мокрыми, скорее всего — плеснули водой из ведра. Сапоги в пыли, халат порван.
Воин, увидев перед собой Мамая, упал на колени, головой склонился до пола.
— Рассказывай!
— Войско подошло к броду на реке Воже, что во владениях рязанских. На другом берегу стояла русская дружина — небольшая, стяги московские. Мурза Бегич приказал переправляться. Мы исполнили в точности. Потом построились в боевой порядок и пошли в атаку. Однако русские не испугались, поскакали навстречу. Завязался бой. И мы бы одолели, как с флангов ударили их полки.
— Подожди. А щиты, знамёна у тех полков чьи были?
— Стягов не видел, ветер пыль в нашу сторону нёс, но щиты красные были.
— Рязанцы! — скрипнул зубами Мамай. Неужели Олег пришёл на помощь Дмитрию Московскому? Не должно быть, Олег всегда с Москвою враждовал.
— Дальше говори.
— Одолели гяуры, разбили нас наголову. Преследовали, обоз отбили.
— Бегич где?
— Неведомо мне, великий хан!
Мамай подошёл к гонцу поближе, всмотрелся в его лицо. Знакомое лицо, где-то он его видел.
— Ты из тумена Кара-Булука?
— Да, господин.
— С ним что?
— Ещё в начале битвы убили.
— Кто тебя послал?
— Никто, я сам.
Мамай толкнул воина ногой в лицо.
— Ты хуже крысы, ты бросил своих товарищей, свой десяток, трусливо спасая свою жизнь!
— Нет больше десятка, и сотни нет, господин!