Подустав от кабинетных сражений, приятели выходили иногда во двор дома и состязались в ловкости обращения с оружием. К великой досаде Даву американский шпак оказался искуснее его почти во всем: в фехтовании на шпагах, стрельбе из пистолетов и гарцевании (откуда ему было знать, что Антон достиг значительных результатов в пятиборье). Лишь владение саблей ему не давалось, но он сразу насел на Даву, тот взялся его учить и спустя месяц Антон уже сражался с учителем на равных.
— Вы вполне готовый офицер, — констатировал Даву. — Но основное Ваше призвание, мне кажется, штабное. Если мне придется командовать корпусом или хотя бы дивизией, то в начальники штаба я взял бы Вас, Фонтанэ.
В начале июня 1796 г. Самбро-Маасская и Рейнско-Мозельская армии тоже начали наступление на имперцев. В одном из первых боев был взят в плен австрийский бригадный генерал, которого сразу вернули в зачет ранее плененного генерала Даву. Николя тотчас помчался в Париж хлопотать о своем возвращении в армию. Заодно он пообещал любезному другу Фонтанэ замолвить и за него словечко, прибавив:
— В солдаты Вас хоть сейчас возьмут, но мне желательно оформить Вас офицером. Для этого Вам придется, видимо, держать экзамен экстерном в военной школе. Ну, Вы, думается, не подкачаете и экзамен этот сдадите. А дальше нужно будет отличиться в сражениях и не раз — тогда только Вам откроется дорога в старшие офицеры. Во время революции мы росли быстро: я путь от лейтенанта до бригадного генерала прошел за 4 года. Во время войн тоже можно быстро подняться за счет естественной убыли.
— … другие, смотришь, перебиты… — сказал со смешком Антон.
— Именно так, мой друг, — не принял его тона Даву. — Ну, ждите моего вызова.
Вызов в военное министерство для Антуана Фонтанэ пришел уже через неделю. Констанция, узнав, что военная химера ее возлюбленного вот-вот осуществится, бурно разрыдалась, Антон же вместо слов утешения сказал:
— Дорогая, прошу Вас осушить слезы и надеть свой самый торжественный наряд: мы тотчас идем в мэрию и оформляем брак. Вы, надеюсь, не против того, чтобы именно я стал Вашим мужем? И еще: в оставшуюся пару дней предлагаю активно зачинать ребенка…
— Он уже зачат, — тихо возразила Констанция. — Я на втором месяце беременности…
— Слава богу! — с искренним воодушевлением принял новость Антон. — Первое свое предназначение я начал выполнять. Дай бог спроворить второе…
— Это какое же? — подняла недоуменный взгляд на будущего мужа Констанс.
— Натворить великих дел и попасть в итоге на страницу учебника истории, — заявил совершенно нескромный школьный учитель.
23 июня Антуан Фонтанэ выдержал весьма пристрастный экзамен в Парижской военной школе, получил чин су-лейтенанта и был направлен в кавалерийский резерв Рейнско-Мозельской армии, базирующийся в Страсбурге. Он прибыл туда через 3 дня с почтовым дилижансом — через день после переправы армии под командованием Моро через Рейн из Страсбурга в городок Кель по только что наведенному понтонному мосту.
Выйдя из дилижанса на почтовой станции Страсбурга, Антон пошел было по улице этого типично немецкого города в сторону Рейна, но его так шатало и мотало после почти непрерывной езды и вследствие изрядной голодухи, что он переменил направление и вошел в первый попавшийся ресторан. Впрочем, на ресторан это заведение общественного питания совсем не походило, а выглядело как обычная столовая на немецкий лад. К офицеру (Антон был уже обряжен в зеленый егерский мундир, хоть оружия пока не имел) сноровисто подошел сам хозяин, который на вопрос «Чем Вы, герр ресторатор, можете покормить уставшего солдата?» состроил постную рожу и покачал сокрушенно головой:
— Увы, герр лейтенант, мои запасы вчистую подъели ваши камрады. Могу предложить только тушеную капусту и хлеб.
— Представьте, что перед Вами сидит генерал с соответствующим жалованьем и добавьте что-нибудь мясное.
— Генерал… Тогда другое дело. Для генерала у Марты, моей поварихи, припрятана где-то пара свиных колбасок. Но какими деньгами будет рассчитываться герр генерал: ассигнатами или звонкими сантимами?
— Что, бумажные деньги в Эльзасе не приветствуются?
— Отчего же, мы их принимаем, только по курсу 360 к 1. Но генерал, я уверен, может заплатить и монетами.
— А сколько Вы желаете получить за капусту и колбаски?
— Пожалуй, десять сантимов меня бы устроили…
— То есть половина золотого франка? А лицо у Вас не треснет, гражданин ресторатор? Вот Вам монета в пять сантимов и ни су больше. И скажите спасибо, что со мной нет моих егерей, которые очень суровы к нуворишам.