Он сидел в уже обжитой капитанской палатке и мастерил боло (длинные сыромятные ремни ему дал Жан Пико, аджюдан из его пелотона, а чугунными шариками диаметром в дюйм и весом по 50 грамм разжился у артиллеристов), когда внутрь вдруг вошел Николя Даву!
— Бонжур, мсье Фонтанэ! — сказал он улыбаясь. — Я о Вас всюду расспрашиваю, а Вы, оказывается, расположились под окнами моего кабинета!
— Бонжур и Вам, мон женераль, — заулыбался Антон. — Вы что же, служите в штабе Сен-Сира?
— Нет, Антуан, меня прикомандировали к штабу корпуса Ферино. Сюда я прибыл для согласования действий нашего правого фланга с центром армии. Но Ваше определение моей деятельности очень точное: я не воюю, а именно служу. Одиннадцатой спицей в колеснице, генералом без солдат. В общем, под рукой то начальника штаба, а то и самого командира корпуса. Подсказываю, передаю приказы, наблюдаю, инспектирую. И вспоминаю Вас с той самой присказкой «другие, смотришь, перебиты…». А Вы, я слышал, уже были в деле?
— Под Ренхеном, — кивнул Антон. — И жутко перепугался, когда на нас выскочили австрийские кирасиры!
— Но тотчас взяли себя в руки и, будучи мастером стрельбы, их всех уложили?
— Стрелял, но, кажется, не попал. И слава богу, они от нас отвернули и ускакали.
— Тогда этот бой не в счет. Вот прольете чужую или свою кровь, тогда крещение боем будет состоявшимся. А что это Вы делаете?
— Это боло, ременная ловушка для коней или солдат. Срабатывает лучше аркана.
— Не понимаю как?
— Вот закончу его делать, тогда покажу. А пока, мсье штабной генерал, не подскажете, когда и где состоится следующий бой?
— Это по большей части зависит от вас, разведчиков. Вы ведь пойдете завтра в поиск?
— Вероятно, да. Капитан ушел к вам в штаб за распоряжениями.
— Тогда желаю Вам, Антуан, досконально разузнать позиции противника на нашем фланге и при этом не попасться в плен и не нарваться на штык или пулю. До встречи завтра вечером.
Конноегеря вышли в поиск, как повелось, с первыми лучами еще только думающего о восходе солнца. Пелотону Фонтанэ была поставлена самостоятельная задача разведать подходы к северной окраине деревни Эберштайнбург, расположенной на водоразделе рек Оос и Мург, в 5 км от Бадена и в 6 от городка Гаггенау. Карту местности он изучил вчера, но все равно взял с собой кроки с нее. Оглядев неровный строй из 30 егерей и привычно поморщившись на их лядащих лошадей, Антон спросил:
— Мне напомнить вам наставления капитана Перрье?
— Не-ет, — вразнобой ответили егеря.
— Маскировочные накидки на лошадей взяли все?
— Да-а…
— Тогда рысью за мной марш!
Первый отрезок их пути лежал к развалинам замка Хоэнбаден, возвышавшегося над северной окраиной Бадена, в середине залесенного правого склона долины р. Оос. Дорога туда была запущенной, но вполне проходимой. Оказавшись под стенами выгоревшего изнутри замка, Антон обернулся и умилился видом просыпающегося городка: «Картинка, да и только! И правильно, что в эти времена сражения ведутся, как правило, в стороне от населенных пунктов. Проигравший битву не цепляется за них, а спокойно сдает победителю. В итоге и дома и жители остаются как бы за скобками войн. И лишь городам, окруженным крепостными стенами, несладко: их-то прессуют по полной…»
За Хоэнбаденом было три тропы, ведущие в сторону Эберштайнбурга (одна прямо по водоразделу, а две по северному склону), но следовало идти лесом между ними, и Антон выбрал путь ближе к верхней тропе. Однако сначала егеря спешились, обвязали коням копыта и накинули на крупы и головы сшитые за два вечера тряпочные покрывала, которые стали «инкрустировать» ветками, пучками травы и листьями. Несколькими ветками украсили и себя. Осмотр егерей и лошадей в лесу с дистанции 100 м Антона удовлетворил: их видно, но только если приглядеться пристально.