Рациональность Волка, ставшая притчей во языцех в Саэти, была сильно преувеличена слухами. Полезные качества всегда преувеличивают, если считают вредными. Был бы мальчик и правда так расчетлив и разумен, как о нем рассказывают, он дал бы мне умереть, и я вернулся бы живым и здоровым, а не оказался в лапах Роджера. И Ринальдо бы знать ничего не знал. И, вообще, всем проще было бы.
А Волка из Саэти в Сиенур я вытащил бы как-нибудь менее драматично. Не выбрасывая с лодки на глубокую воду.
С другой стороны — социализация… С этим я ему за последние годы сильно подпортил. Когда единственная компания — шефанго-мизантроп, вороватый ворон и придурочный орел, от жизни в обществе легко отвыкнуть. И Волк отвык. А ведь он людоед, ему без людей нельзя.
Так что глубокая вода — это, наверное, к лучшему. Пусть снова учится жить в социуме, а не только убивать. Ну, а если потребность в уединении станет слишком сильной, в его распоряжении есть дом в Удентале. Там никто никогда не бывает. Кроме меня. А я еще долго нигде бывать не смогу.
Гораздо дольше, чем хотелось бы.
Не отдай мне Волк посмертные дары, не пришлось бы теперь долго и раздражающе-скучно лечиться. Не так страшна Светлая Ярость, как он воображает, как Ринальдо думает. Я не умер бы насовсем. Смерть от ран, нанесенных Светлой Яростью — это совсем не то же самое, что смерть непосредственно от Светлой Ярости, а убить меня Волк не дал.
Тогда и спас. И дальше мог бы ничего не делать. А он вместо этого спас меня снова.
Спас от участи куда худшей, чем полгода лечения и невозможности вернуться в собственное тело. Умерев однажды, никогда больше не захочешь это повторить. Что угодно предпочтешь смерти. Даже навсегда остаться калекой и то лучше, чем пройти через посмертие, несмотря на то, что посмертие заканчивается, а навсегда — это навсегда. Но обычно, если приходится умирать, не приходится выбирать. Это не только у меня, это у всех так, просто я возвращаюсь. Поэтому мое посмертие… не такое, как у других.
Зато у Волка оно похоже на мое.
Поэтому он меня и не отпустил. И снова не отпустит, если ситуация повторится.
Нет уж, к Светлой Ярости я больше спиной не повернусь. В мои годы таких ошибок не совершают. В мои годы и один-то раз ошибиться стыдно, особенно учитывая последствия, но, признаюсь, удара в спину от Хеледнара я не ждал.
Провидец, мит перз. Прорицатель. Пророк.
Но у Хеледнара достойный отец, рыцарь, безупречный во всем, и в словах, и на деле. У Хеледнара достойная мать, благородная и прекрасная госпожа эльфов. Да и сам Хеледнар… он хороший парень. Просто оказался слишком идейным. До такой степени, чтобы ради идеи пожертвовать идеалами.
Жертва себя не оправдала, но только благодаря Волку. Если б не он, я лишился бы головы. В самом буквальном смысле.
Я надеюсь, Хеледнар ушел бы из мира сразу следом за мной. Чтобы спасти Саэти от неизбежной гибели. Убить меня, не значит уничтожить Звездный, я лишь одно из воплощений, и останься Хеледнар в Саэти (Светлая Ярость без Санкриста, без Звездного, в мире, где и так уже шла война, и где я, кстати, делал работу Светлой Ярости, потому что весы слишком уж склонились на сторону Полуночи) Звездный — настоящий, тот, кого я зову Старшим — явился бы туда незамедлительно.
Мира бы не стало.
Старшего бы это не порадовало. Хеледнара — тоже. Так стоит ли идея того, чтобы наступать на горло идеалам?
Стоит ли мне сейчас тратить время на размышления об этом, вместо того, чтобы идти к Волку, который уже вышел на Обочину и ждет меня? А я остаюсь на Лезвии и откладываю встречу. Потому что есть кое-что, к чему я не успел его подготовить.
Кокрум, Эльрик де Фокс, ты знаешь этого парня много лет, пора бы уже понять, что он способен принять любые перемены.
Новый выход на Дорогу слегка напугал, как будто посмертные дары опять потекли в никуда, не залечивая, не возвращая жизнь, лишь удерживая ее в израненном теле Князя. Но наваждение тут же ушло. Просто иллюзия. Дурные ассоциации. А даже если б Дорога действительно вытягивала из него жизни, ради возможности увидеть Эльрика не жаль было всего запаса посмертных даров.
Огромного, к слову, запаса. Счет шел на десятки тысяч. И большая часть этих жизней была подарком Князя. Вот кто умел убивать. Шефанго! Куда там недоученному демону-людоеду.
Зверь направил Блудницу поперек звездной мостовой и хмыкнул, вспомнив о том, как вытянул страх и боль из незнакомцев, узнавших о болезни сына. Собственная жадность не поддавалась никакому разумению.