— Но я, поверьте, могу себе это позволит ь.
— Возможно. И это очень мило с вашей стороны. Но больше, пожалуйста, таких дорогих вещей мне не покупайте. Это же расточительство!
На неделе он позвонил в свое Вустерширское поместье и велел включить в бассейне подогрев, а в субботу они покатили туда на денек в его машине и поплавали всласть, несмотря на холодный майский ветер, от которого пришлось защищаться установленными с трех сторон бассейна раздвижными стеклянными щитами. Когда она в белом махровом купальнике появилась на пороге раздевальной, у него занялось дыхание. Великолепная женщина, сказал он себе, — во всех смыслах великолепная!
Накануне ее отъезда в Испанию они провели вместе последний вечер. Они долго целовались в темноте «роллс-ройса», припаркованного в боковой улочке по соседству с кварталом, где она остановилась. Но когда его рука скользнула с ее плеча пониже, она мягко и твердо отвела ее, вернув к нему на колени.
Он просил ее оставить мужа, развестись и выйти замуж за него. Он говорил очень серьезным тоном, и она, выслушав это предложение, также очень серьезно, покачала головой.
— Я не могу, — сказала она.
— Я люблю вас. Не преходящей любовью, а окончательно и бесповоротно. Я готов для вас на все.
Она смотрела сквозь ветровое стекло на быстро темневшую улицу.
— Да, наверно, любите, Марк. Нам не следовало заходить так далеко. Мне следовало заметить это раньше и перестать встречаться с вами.
— Вы любите меня? Хоть немного?
— Не знаю, что вам сказать. Слишком мало времени прошло. Вы очень торопитесь. Я не могу так быстро.
— Но вы могли бы меня полюбить? Пусть не сейчас, позже?
И на этот раз у нее достало женского чутья принять его вопрос очень серьезно.
— Наверно, могла бы. Или скорее, вряд ли не могла бы не полюбить. Вы совсем не такой, каким вы сами себя и ваша репутация вас изображают. При всем цинизме, которым вы маскируетесь, вы на самом деле очень ранимый человек, и эго хорошо.
— Так уйдите от мужа и выходите за меня.
— Этого я не могу. Я обвенчана с Арчи и не могу от него уйти.
Сандерсон почувствовал, как его заливает волна ненависти к безликому человеку где-то в Испании, вставшему на его пути.
— Чем же он владеет, чего я не могу предложить вам?
— Ничем. Он, право, очень слабый и не слишком деятельный.
— Так почему же не оставить его?
— Потому что я нужна ему, — сказала она просто.
— Вы нужны мне.