– Мы побеседуем с вами после обеда, – решил офицер полиции, – а пока прошу меня извинить, что я не представил нашего гостя. Это известный эксперт-аналитик господин Дронго.
– Не может быть! – несколько растерянно произнесла Динара Ибрагимова. – Я читала про него в одном из наших журналов. Значит, вы и есть тот самый Дронго?
– Не знаю, что именно вы читали, – улыбнулся он.
– А вы разве не итальянец? – вмешалась Стефания Гуарески. – Я тоже слышала про вас, но была уверена, что вы итальянец. Кажется, мне рассказывали, что вы живете где-то под Римом.
– Слишком много ненужных сплетен вокруг моего имени, – недовольно заметил Дронго.
– Если вы не станете возражать, мы побеседуем сначала с госпожой Маркевич, – предложил Абрамшис, – мы будем ждать вас через десять минут в кабинете менеджера отеля. Хочу сообщить всем, что австралийская группа уже покинула отель и теперь мы здесь единственные гости, не считая мистера Дикинсона, который находится в своем номере в не совсем идеальной форме для подобного общения.
Вместе с Дронго они вышли из зала, провожаемые взглядами шестерых женщин и Вацлава Сольнаржа. После ухода обоих мужчин наступила неприятная тишина.
– Что вы об этом думаете? – первой спросила Мильви, обращаясь к сидевшей рядом Катибе.
– Нужно переждать ураган, – спокойно ответила марокканка.
– Нет, я не об этом. Теперь нас не только задержали на острове, но и будут допрашивать.
– Они будут искать куклу, – напомнила Кристина, – при чем тут вы? Почему вы так нервничаете?
– Я не нервничаю. Мне вообще неприятно, что я не могу вовремя вылететь отсюда и должна принимать участие в непонятном расследовании по поводу исчезнувшей игрушки. Да и смерть самой госпожи Хильберг – очень неприятное событие для нашей успешной конференции.
– Ей было много лет, – напомнила Стефания.
– А мне казалось, что она будет жить вечно, – задумчиво произнесла Каролина, – она была в такой хорошей форме.
– Может, у нее было больное сердце, – вставила Динара, – мы же не знаем, от чего она умерла. Может, она вчера ночью понервничала. Или это был инфаркт. Все, что угодно. Ей было далеко за семьдесят.
Она была моложе всех и поэтому возраст «далеко за семьдесят» казался ей почти библейским. Остальные не совсем разделяли ее точку зрения.
– Нужно было поговорить с мистером Энтони и узнать, как умерла баронесса, – сказала Катиба, – но сейчас уже поздно об этом сожалеть. Он был в таком неуправляемом состоянии.
– Слабый мужчина, – неодобрительно сказала Стефания. – Когда им плохо, они напиваются, чтобы утопить в вине свое горе и свой страх.
– А может, он просто ее очень любил, – возразила Динара.
– Надеюсь в платоническом смысле, – хищно улыбнулась Стефания, – ей было восемьдесят, а ему чуть больше тридцати пяти. Она годилась ему в бабушки. Хотя в наше время так быстро меняются вкусы.
– Что вы такое говорите! – всплеснул руками Вацлав. – Он просто нежно и тепло относился к ней. Они ведь уже давно вместе ездят по всему миру. Кажется, он работает у нее уже лет пять. Он сам говорил мне об этом.
– В таком случае его безутешному горю можно только сострадать, – согласилась Каролина, – но почему господа полицейские эксперты считают, что мы должны знать об этой кукле? Почему они не подозревают обслуживающий персонал или остальных гостей?