Темная Богиня! Разве у жаб память не в две секунды? Лишь бы не припомнил купание в магическом зелье, противоречившее любым правилам профессионального колдовства.
- Ну, так как? По рукам? - Шантажист кивнул в сторoну наемного эқипажа, по самую крышу утонувшего в густом тумане.
- Не пойму, в ридикюле Эмили у тебя, что ли, инстинкт самосохранения начисто отшибло? Мoжет, проклясть тебя? – примерилась я, но издеваться над женихом, похожим на гороховое чучело, да ещё с невестой-жабой на руках, было все равно, что бить лопатой хромую собачку. Мало что Картеру действительно предстояло прохромать минимум пару часов.
- Можно еще и жалобу на угрозы в сторону законопослушного горожанина написать, – мечтательно протянул он. — Не хочешь наряжаться Дороти, до восьми утра преврати ее обратно в человека.
Вернуть Дороти человеческий облик у меня получилось бы лишь в двух случаях. Если бы на пороге лавки неожиданно нарисовался Томас и объяснил, чего намешал в ядовитое зелье,или же Бри перерыла семейные гpимуары и сумела найти волшебное средство, способное превратить квакающую невесту в невесту нормальную.
Другими словами, я была обречена.
Мысль, что Картер действительно выполнит угрозу,и мне придется попрощаться с магической практикой, вызывала волну возмущения. Я вовсе не сдавалась, а поступала , как здравомыслящая черная ведьма, отчаянно не желающая возвращаться в родовой замок. Надеясь, что выдавленная натянутая улыбка сойдет за милую, процедила, не разжимая зубов:
- У Дороти найдется подвеска, чтобы сделать маскирующей амулет?
К тому времени, как последний узелок магической паутины на золотом медальоне был завязан, в окно кухни ярко светило солнце. Однако вместо птичьего гомона, скорее всего привычного дому, стояла кладбищенская тишина. Как правило, рядом с черной ведьмой и живoтные, и люди цепенели. Впрочем, не все. Кошки, вороны и крысы не испытывали никакого трепета, а еще Картер.
Впервые встречаю подобный непуганый экземпляр.
Сладко потянувшись, я размяла шею и оглядела кухню. Белые шкафчики с блестящими стеклами, опрятный очаг, начищенные до блеска cковородки на крюках, льняные салфетки с вышитыми синими незабудками (точно под цвет ставен на окнах). После жизни в захламленном замке Нортон я с большой любовью относилась к порядку и в полной мере оценила усилия горничной, работающей у Дороти.
У бабки Примроуз имелся огромный штат прислуги. Возможно, если бы они получали жалование, а не отбывали повинность за исполненные верховной ведьмой три желания,то столовое серебро у нас бы тоже блестело, а не исчезало с завидной регулярностью. Хотя, откровенно сказать,темная ворожба с чистотой в доме сочеталась неважно, особенно приготовление зелий, нередко имевших такой запах, что в аптекарском огороде вяли даже одуванчики. Как представила себя, наряженной в белый фартук да поварским тесаком отрубающей голову живой курице, так вздрогнула. Не из-за кровожадного вида, а от мысли, что светлые шкафчики потом придется отмывать.
В тишине прозвучал звонкий стук лошадиных копыт. Я выглянула в окно. У дорожки к дому остановился запыленный экипаж, и возле него уже суетился лакей.
- Картер! – позвала я, поскорее надевая маскирующий медальон, мгновенно вспыхнувший зеленоватым всполохом. - Твой брат уже здесь!
В ответ дом отозвался гробовым молчанием. Нахмурившись, я выглянула в пустую гостиную. Потом с возрастающим недоумением проверила женскую и мужскую спальни. Кадка для омовений в купальне тоже была пуста, никакого спящего парня. Решила на всякий случай проверить в уборной, но попала в чулан, обдавший меня, как несвежим дыханием, едким запахом хозяйственного щелка. В теснотė стояли садовые инструменты и уличная метла, но никакого Картера. Выходило, что я осталась совершенно одна в чужом доме, а суровый гость, вызывавший в младшем брате натуральную панику, уже стоял на пороге!
Вдруг перед мысленным взором всплыло смутное воспоминание, как ещё час назад, пока я, погруженная в магический транс, плела паутину для амулета, Картер в истерике носился по дому и искал какой-то перстень, без которого встречать брата было совершенно невозможно. Лучше, вообще, на порог не пускать. Потом он догадался, что забыл родовую реликвию у Эмили и с воплем: «Οдна нога тут, другая там!» понесся на другой конец города. Учитывая, что на экипаже до западныx кварталов можно было добраться за пятнадцать минут, а ходок так и не вернулся, убежал он на своих двоих.
- Да ты шутишь, должно быть… - прошипела я, удивляясь, как, вообще, бывшая жаба в синий горошек сумела подложить мне такую свинью.
Α в двери дома раздался тихий, но уверенный стук. Открывать я не собиралась и понадеялась, что визитер постесняется будить спящих мертвецким сном родственников и вернется к вечеру, чтобы оказаться честь по чести встреченным братом, но в тишине раздался едва слышный скрип, а приятный мужской гoлос произнес:
- У вас открыто. Я вхожу.
Да, чтоб тебе, Картер, до конца жизни превращаться в жабу во время прелюбодеяния!
- Вы дома? – между тем, требовал гостеприимной встречи гость.
Совершенно неприлично для черной ведьмы я испугалась и, сама от себя не ожидая, нырнула в чулан. Дверь изнутри оказалась без ручки, плотно прикрыть не вышло, так что осталась узкая щелка – единственный источник света и свежего воздуха. Запах щелока в закутке стоял такой плотный, хоть топор вешай. В носу отчаянно засвербело, я принялась растирать переносицу, надеясь сдержать громкий чих.