Я поспешил на улицу.
— Зеленый… — проскрипела мне вслед старуха. Я это услышал и выругался про себя. А та добавила: — Но симпатичный.
Тоже ни к чему, раз речь идет об официальном лице.
Я пошел к сельисполкому, размышляя о словах Лоховой. Действительно, придраться к ней было трудно. Рассуждала она логично. Как поступать в таких случаях? Не знаю. Но поговорить с Тихоном надо. Только с умом.
Из кабинета я посмотрел в окно. Лариса стояла около клуба и с откровенным любопытством смотрела в мою сторону, козырьком приложив ладонь ко лбу.
В это время зашла решительного вида старуха и без приглашения прочно устроилась на стуле.
— Здрасьте, товарищ начальник. Слава богу, вы теперича тут порядок наведете. Нет на них управы! — погрозила она кому-то пухлым кулачком. Потом развернула чистенький, беленький платочек и положила на стол потертый на сгибах лист.
Документ удостоверял: колхоз заключил настоящий договор с Ледешко А. С. о том, что принадлежащий ей бугай симментальской породы, по кличке Выстрел, находится в колхозном стаде для производства племенного молодняка, за что Ледешко А. С. положена плата…
— Товарищ Ледешко, изложите суть дела.
— Наизлагалась во! — провела она ребром ладони по своему горлу. — Крайнихина Бабочка корова разве? Тьфу, а не корова! Ни молока, ни мяса…
— Кто такая Крайниха и какие претензии вы к ней имеете?
— Суседка моя, Крайнова. Завидно небось, что мой Выстрел в стаде законно, а ее коровешка без всякого права. Покалечила она моего бугая.
— А Крайнова при чем? — не удержался я и повысил голос.
Ледешко насупилась:
— И вы, значит, заодно с ними… — Она стала заворачивать в платочек договор с колхозом. — Ладно. В район поеду, там разберутся.
Я вздохнул.
— Хорошо. Пишите заявление.
Ледешко уселась за бумагу с явным удовольствием.
— И еще этот Чава.
— Какой Чава?
— Пастух. Сергей Денисов, — поспешно поправилась Ледешко. — Цыган, между прочим…
— Цыгане, русские — все равно.