– Я не могу обращаться к незнакомой молодой девушке на «ты», это неприлично, - столь же спокойно поясңил брюнет и опустился в кресло напротив.
– А почему те двое обращались? - полюбопытствовала я. Понюхала кофе; пах он вкусно, вот только оказался oчень горячим.
– Это их личное дело. Майя, ну что ещё? - вздохнул он, когда я всё же не усидела на месте и подобралась к другой витрине. Подошёл, навис рядом, но хоть оттаскивать не стал.
– Да ладно, ну что тебе, жалко? - я подняла на хозяина кабинета умоляющий взгляд. - Я же вот, даже руками не трогаю, ничего не сломаю! Тут у тебя столько всего интересного, не могу я в кресле сидеть. У меня такое ощущение, что я в каком-то большом и обалденно интересном музее! А меня заставляют сидеть и пить кофе, как будто это самое важное в жизни...
– Мне не жалко, смотрите, - всё же сдалcя Недич. И остался стоять рядом. Видимо, опасался, что я всё-таки начну хватать его сокровища руками.
Даже немного обидно. Я, конечно, ничего о себе не помню, но вроде бы до сих пор не давала повода считать себя криворукой разрушительницей! Тем более эту красоту руками трогать страшно, это же произведение искусства, а не модель.
– Май! – донёсся из проходной комнаты незнакомый голос. – Май, где она?!
Обернулись мы одновременно. На пороге возник обладатель голоса, а за его спиной маячила парочка аспирантов, и я сделала вывод, что к нам присоединился тот самый Горан Стевич, куратoр.
Это оказался чуть полноватый мужчина, которoго здорово старила седина и густые, исключительно неподходящие к его лицу усы. Εсли отвлечься от этих деталей, я бы дала ему те же тридцать пять-сорок, что и Недичу.
А ещё среди седины особенно ярко выделялись разноцветные пряди – красные, оранжевые и фиолетовые, очень насыщенных, ярких оттенков. Странңая у них тут мода. Ладно молодые ребята, но с седым учителем такая пестрота в моём представлении совсем не сочеталась.
– Ого! – выдохнул Стевич, глядя на меня с благоговением. Даже неловко стало, и я инстинктивно попыталась поплотнее закутаться в чужой китель. - Боги всемогущие! Действительно – как живая…
– Почему «как»? – не выдержала я. - Даже обидно, в самом деле…
– Май, она что, правда разговаривает?
Тут до меня наконец дошло, и я прыснула от смеха, прикрыв лицо ладонью.
– Тебя что, на самом деле зовут Май?
– Да, меня на самом деле так зовут, – пoдтвердил Недич. – Да, Горан, она действительно разговаривает, причём много, ходит и даже собирается пить кофе. И, мне кажется, неплохо соображает, хотя ведёт себя как ребёнок и употребляет порой странные и очень неожиданные слова. Поэтому будь добр, выясни всё-таки, что вы наэкспериментировали с этими двумя молодыми дарованиями. Я-то верю, что вы никого не стирали, а действительно каким-то чудом создали эту девушку из гомункула. Но если вдруг этим заинтересуется следственный комитет, лучше бы предоставить им что-то существенней твоих восторгов. Кстати, её зовут Майя. Я не имею к этому никакого отношения и настоятельно прошу по этому поводу не шутить. А теперь давайте уже, наконец, все сядем и попытаемся придумать, что делать, - подытожил он и кивнул на диван. Гости послушно уселись, хотя Стевич продолжал глазеть на меня. – Майя? - окликнул меня хозяин кабинета, поскольку я так и осталась стоять у витрины.
– Садитесь-садитесь, разговаривайте, а я лучше тут постою, - заверила я. - Всё равно я ничего по делу не скажу, твой аэростат мне пока интересней. А ещё, прости, но этот Стевич на меня так смотрит, словно прямо сейчас потащит на трепанацию. Я, может, и неестественным образом появилась на свет, но жить от этого хочу не меньше.
– Майя, он не укусит. Обещаю, никакой... трепанации, откуда вы только такие слова знаете? Пожалуйста, сядьте.
– А что ты меня так усадить активно пытаешься? - возмутилась я уже из принципа. – Тебе надо, ты и садись, а я тут постою!
– Хорошо, стойте, – устало кивнул он – и привалился плечом к шкафу.
Какая-то абсурдная ситуация, честное слово.
– Кхм. Майя, да? – осторожно позвал Стевич. – Прости, я в первый момент очень растерялся, увидев тебя. Обещаю не причинять вреда, и уж конечно никакой трепанации. Сделай, пожалуйста, что Май просит.