— Ты разве не обязан сейчас по инфохайвею для вышедших в тираж мотористов гонять? — спрашивает он.
— Избавь меня от этого покровительственного тона, — говорю я. — У нас, криптоанархистов, времени на такие шуточки нет.
— Криптоанархистов?
— Часто также используется термин «панархисты».
— Прикольно, — говорит он, обдумывая это словечко. Уже прикидывает, как бы его в рекламе использовать.
— Ты сегодня весь из себя такой румяный и довольный, — говорю я. — Две щедрых пинты «Хогсити-портера» с ребрышками из спины ягненка на гриле в «Дайвен-Лэйквью»?
Внезапно он садится очень прямо и бросает вокруг взгляд украдкой, словно заподозрил, что над ним собрались подшутить, и не хочет остаться в дураках.
— Как ты узнал, что у меня было на ленч?
— Так же, как узнал, что ты с налогами жульничаешь.
— Что?!
— В прошлом году ты поставил у себя в офисе новую необлагаемую налогом кушетку. Но она была раскладная, а это не допускается.
— Хакеры, — выдыхает он. — Вы влезли в мои записи, ага?
— Ты выиграл «стратолаунжер».
— Я думал, оно под защитой.
— В файлы труднее пролезть. Но каждый раз, когда информация пересылается по проводам — например, когда Энн просит Растера помочь ей с налоговыми вычетами, — ее можно перехватить и расшифровать. Ибо, брат мой, ты купил приставку, защищенную стандартным соглашением о безопасности передачи данных, а стандартное соглашение соснуло хуйца.
— Ты к чему клонишь?
— К тому, — говорю я, — что надо бы нам подыскать местечко, которое не прослушивается.
— Прослушка?! Какая может быть... — начинает он. Но я киваю на телевизор в углу офиса и бисеринку фронтальной камеры в приставке.
В итоге мы идем гулять по берегу озера: для январского Чикаго полное безумие. Но мы ребята из славной Северной Дакоты и к морозам устойчивы. Я рассказываю про кабельщиков и Растера.
— Господи! — говорит он. — Хочешь сказать, что эти числа не секретны?
— И близко не. Они уже попали к двадцати семи правительственным подсадным уткам. Те уже переслали свои заявки с верными ответами «ФедЭксом». И на данный момент все твои симолеоны, эквивалент двадцати семи миллионов, обречены угодить прямо в лапы этих подсадных уток, в воскресенье на Супербоуле. Ты заимеешь полный пиарский кошмар. Твои симолеоны станут вкладывать в комиксы и бейсбольные карточки, заявляя, что так надежнее. Они примутся целеустремленно банкротиться и винить в этом тебя. Они будут показываться на безвкусных ток-шоу парами и тройками, рассказывая, что их симолеоны-де таинственным образом испарились в ходе транзакций через Метавселенную. Короче, они уничтожат твой бизнес и имидж. Результат: победа правительства, которое ненавидит частные валютыи боится их. Банкротство для тебя, мамы и папы.
— Почем тебе знать?