— Воу, — рыжая цокнула языком, глядя на меня, иронично изогнув одну бровь. — Какая злая, но проницательная тетя! Боюсь разочаровать, но когда у меня эти самые дни, окружающий народ предпочитает заранее ныкаться по погребам, да бункерам. А когда красные дни календаря наступают у него… Батюшки всего города обряд отпевания исполняют исключительно ремиксом!
— И почему же? — прыснул Саша, с любопытством глядя на паясничающую девушку.
— Дык ко всем не успевают! — радостно пояснила та.
И в кабинете грянул громкий смех.
Сжав зубы, я резко отвернулась, чувствуя, как от досады и унижения пылают щеки.
Похоже, эту невозможную девицу переспорить невозможно в принципе!
— Что за незапланированное веселье? — послышался веселый голос и в кабинет, помахивая зажатым в руке журналом вошел наш куратор — Олег Евгеньевич. Оглядел собрание за задней партой поверх узких очков и, разглядев новеньких, вдруг усмехнулся. — А, понятно. Всех шокировали или только начали?
— Да разминаемся потихоньку, — хихикнула Солнцева, которую слова нашего преподавателя, казалось бы, ничуть не удивили. Видимо они уже успели познакомиться раньше…
— У вас, как оказалось, очень милые студенты, — усмехнулся брюнет. И неожиданно добавил. — И одна очень злая на язычок Рапунцель.
— Что? — я обернулась, смотря на него злым взглядом. — Как ты меня назвал?!
А он… он просто ухмыльнулся. И повторил как для умственно отсталой, растягивая слоги:
— Ра-пун-цель…
— Да как ты… — я моментально вспыхнула. Что он вообще о себе возомнил?!
— А похожа, — окинув меня взглядом, как-то удивленно резюмировал куратор и, не обращая внимания на ответную реакцию, весело скомандовал, проходя между рядами. — По местам! Все остальное обсудим позже.
— Не смей называть меня так, — процедила сквозь зубы, глядя на наглого, невыносимого парня с его издевательским взглядом, направленным на меня и никуда больше. — Никогда!
Я думала, что этого хватит. Что он не решится на повторение подобного. Что угомонится и найдет себе другую жертву для издевок или хотя бы обратит внимание на свою рыжую! Ну, или хотя бы на активно строящую ему глазки Наталью…
Но меньше всего я ожидала, что моего уха вдруг коснутся теплые пальцы, заправляя за него выбившуюся из косы тонкую прядку волос, и раздастся негромкий, насмешливый вопрос:
— А почему нет, Рапунцель?
— Ты! — мигом подскочила, чувствуя, как снова вспыхнули щеки. Я не любила, когда меня касались мало знакомые люди, да и не происходило подобного никогда. — Да как ты…
— Что случилось Романова? — посмотрел на меня куратор поверх очков. — Что за крики?
— Романова? — с издевкой переспроси новенький, как ни в чем не бывало усаживающийся на свое место. Вытянув ноги под партой, он очаровательно улыбнулся. — Надо же, как я угадал… с принцессой Рапунцель.
— Аверин, ты это, борзометр-то поубавь, — с укоризной посмотрела на него рыжая, однако я видела, как ее губы подрагивают, явно пытаясь скрыть чертову улыбку. — Это я к тебе привыкшая во все смыслах и позах, а народ тут незнакомый, молодой, впечатлительный… Разорятся же на валидоле!