А потом одним движением очистила от пыли единственное уже мое пальто и волосы, выкрашенные в ярко-розовый цвет.
— Не буду врать, что мне было приятно…столкнуться с вами, — голос звучал умеренно насмешливо. Все-таки я молодец, смогла взять себя в руки. — В любом случае, я не в обиде. Легкой дороги. А мне пора.
Развернулась так, что даже мои нижние юбки возмущенно хлестнули рыжего по ногам, и пошла прочь.
И тут же вздрогнула, потому что меня уверенно придержали за локоть.
"Шер"
"Ир"
И кто наглец?
Я остановилась и задрала голову. Второй, конечно, который "Ир". Как уж он так быстро переместился, я не знаю, и почему позволяет себе хватать всех подряд на улице — тоже. Но это был именно он. Высокий, блондинистый и…
Ох, осени меня Свет, почему я опять всматриваюсь в его глаза, как недоразвитая перерожденка?!
Я отстранилась и посмотрела на его пальцы, которые прожигали мою руку даже сквозь несколько слоев одежды. Он, кажется, опомнился, и чуть ли не отпрыгнул от меня. А потом буркнул:
— Мы вас проводим.
Скажите пожалуйста, какая честь! И ради этого останавливал?
— Не стоит. Мне не далеко. Да и оставлять магмобиль…
Но они уже шли рядом.
Более того, Шер принялся болтать о всякой ерунде, будто не он вообще стал причиной всего происходящего, да и какое там происходящее — мы теперь лучшие друзья, с которыми надо поделиться всеми новостями, от завтрашней погоды до праздничных мероприятий, которые планируются в Имерете в честь Дня Черной Ночи, с которой в Джандаре начинается отсчет очередного года.
У него даже дыхание не сбивалось, хотя я уже пыхтела, поскольку дорога начала подниматься. К центральному входу больницы можно было попасть двумя путями — по верху, через квартал артефакторов, который, конечно, назывался на самом деле не так — но народные названия были гораздо прилипчивей. Или же с нижних улиц, которые, по причинам близости к дому, предпочитала я.
Его друг тоже, похоже, не испытывал неудобств от подобной физической активности. А еще он все это время молчал. И в его молчании мне чудилось столько недовольства и презрения ко всему на свете, что становилось неуютно.
Наконец, мы достигли цели.
И я привычно восхитилась местом, в котором я работала.
Больница заняла верхнюю часть огромного общественного здания, уходящего, если смотреть с нашего ракурса, многочисленными окнами вниз. Там же, внизу, располагались дома. А переброшенный через их крыши мост с опорами, также представлявшими собой различные учреждения, был достаточно широк, чтобы здесь разъехались две кареты.
Имерет рос теперь не только вширь, но и ввысь, и не сказать, что меня это не радовало — я обожала город, в котором родилась, и чувствовала себя здесь на своем месте. Собственно, я и не выезжала особо никуда — лишь дважды мы с отцом, тетей и сестрой ездили в курортные места, но я тогда была еще маленькая. А самостоятельно путешествовать было запрещено — эр Шота ужасно боялся, что что-то произойдет.
А вот теперь я могла уехать, наверное, — спрашивать то некого…