Я еле сдержала изумленный возглас. Штефан балуется с запрещенной магией? Но это же невозможно – разве его взяли бы тогда на работу в магистрат Гаэрры? Там же всех проверяют очень тщательно…
– Штефан Эггер, говорите, – Дитрих бросил на меня выразительңый взгляд. – И работает он в магистрате, не так ли?
– Попадал в зону ваших интересов?
– Не попадал, – ответил Дитрих. – Но, чувствуется, пока.
Услышанное было неожиданным и пугающим. Я механически записывала все, что продолжали говорить Дитрих и инор Кремер, но мыслями была далеко от их обсуждений мелких деталей, которые мне казались совсем несущественными. Владел ли Штефан ментальной магией? Я не знала, речь об этом у нас ни разу не заходила, мы вообще говорили о чем угодно, только не о магии. Я не могла припомнить ни единого разговора, касавшегося этой области. Все это было тем более странным, что мы оба маги. Странным было так же то, что меня совсем не хотелось его видеть. Α ведь несколько месяцев назад он прочно сидел в моей голове, и я иной раз даже минутки считала до его прихода. А теперь – все, как отрезало, осталось небольшое щемящее чувство какой-то неправильности.
– Про Эггера думаете? – прервал мои размышления Дитрих.
Я машинально записала его вопрос и лишь потом сообразила, что он спрашивает у меня. Чуть выше на листе тщательнейшим образом были задокументированы все подробности прощания Дитриха с клиентом, которого уже не было в офисе. Привычка записывать неинтересные лекции, не слушая, что там говорится, сыграла со мной злую шутку. Я немного смутилась и ответила:
– Да. После рассказа инора Кремера ни о чем другом думать не могу. Теперь мне все, с ним связанное, кажется подозрительным.
Я попыталась улыбнуться и не смогла. Гибель наставницы теперь представлялась мне не несчастным случаем, а чем-то злонамеренным, связанным с моим бывшим… А кем он мне был? Не знаю…
– Пожалуй, у вас есть на то основания, – согласился Дитрих. – Но даже инор Кремер не уверен в том, что жена практикует запрещенную магию. Она вполне могла и подсесть на орочьи травки. В таких случаях поведение не всегда выдает зависимость.
– Послушайте, Дитрих, – я заговорила торопливо, чтобы ничего не забыть. – Я никогда не подозревала, что моя наставница занимается чем-то запрещенным. Это раз. Она очень тщательно следила за соблюдением техники безопасности и меня к этому приучила. Это два. Мне подчистили память примерно тогда, когда она погибла. Это три. Штефан резко ко мне охладел после ее смерти. Это четыре. И теперь к вам приходит инор с подозрением, что его жена занимается запрещенной магией в компании Штефана. Это пять. Все это не может быть случайным совпадением.
– Может, – ответил он. – Мне каких только совпадений не доводилось встречать. Самых невероятных.
Это прозвучало бы куда весомее, имей он за плечами опыт работы лет в двадцать-тридцать. Но в таком молодом возрасте, да ещё в самом начале своей практики. Или не в начале? Сколько лет он работает?
– Дитрих, а сколько лет вы занимаетесь Сыском? – спросила я.
– Частным образом – полгода, – ответил он. – До этого шесть лет в Центральном отделении. Думаете, недостаточно компетентен? Поверьте, у меня была очень серьезная практика, и остались нужные знакомства.
Хоть он и улыбался, было заметно, что мой вопрос его задел, поэтому спрашивать, почему он ушел из Сыска я не стала, а вместо этого поинтересовалась:
– То есть вы считаете, что все это ничего не значащие совпадения и Штефан не имеет никакого отношения ни к случившемуся с наставницей, ни к стиранию моей памяти?
– Я считаю, что никого бездоказательно обвинять нельзя, Линда, – серьезно ответил он. – Конечно, Эггер выглядит очень подозрительно, особенно с учетом того, что вы перестали к нему испытывать какие-либо чувства сразу после того, как прекратили встречаться. Но, – он сделал паузу, – если бы он был причастен к смерти вашей наставницы и встречался с вами только для того, чтобы попасть к ней в дом, вы бы взлетели в воздух вместе с инорой Вернер, а не сидели бы здесь рядом со мной, гадая, кто влез к вам в голову и что он там убрал.
– Штефан у нее ни разу не был, – смутилась я. – Встречались мы не в Академии, разве что в общеҗитие он ко мне приходил. И я действительно не помню, чтобы oн хоть раз встречался с инорой Вернер. Может, именно это и убрал?
– Может, – Дитрих усмехнулся так, что я сразу поняла глупость своего предположения. – Линда, давайте для начала проконсультируемся у одного моего хорошего знакомого менталиста? Сегодня я попробую с ним договориться, а завтра… – тут он надолго задумался. – Утром у нас с вами переезд, да и не согласится он на утро, с обеда, когда встанет инора Кремер, нужно будет отработать аванс и хоть немного за ней проследить. Вдруг она не столь легкомысленна, как считает ее муж?
– Эмми наверняка именно их и видела, – вспомнила я.
– Ваша подруга? Она как-то описала спутницу Эггера?