Подозревала , что где-то под дверью ждут девчонки и горят желание убедиться, что у меня все хорошо. Но я не могла сегодня врать ещё и им. Была слишком слаба. И мне нужно было разобраться самой в себе и понять, почему я покрывала Нокса.
Потому, что его поведение выглядело гораздо хуже, чем было на самом деле? Я ведь знала, несмотря на то, что, по сути, он заставил меня с ним ехать, кроме ужина в ресторане и пары издевок по поводу знаний, меня ничего страшного не ждало. Только вот, предполагаю, законники расценили бы его поведение иначе. Я не была готова так сильно его подставить, даже чтобы отомстить за несправедливую оценку Джевиcа. Все же оценка – это не испорченная карьера и возможные проблемы с законом.
К вечеру меня снова накрыла температура. Уже не такая сильная, как накануне ночью, но чувствовала я себя откровенно плохо и поэтому страдала, завернувшись в одеяло. С одной стороны было очень уныло лежать одной. С другой - мне действительно стоило все обдумать, в том числе и историю для девчонок. Вопросов от них будем море, я в этом не сомневалась.
Врать я не любила, сказать правду не мoгла,и от этого становилось еще хуже и морально и физически. В голове металось столько мыслей, что она готова была взорваться.
Поэтому когда ко мне в палату пришла целительница, и спросила, хoчу ли я , чтобы мне помогли заснуть, я с радостью согласилась.
Целебный сон – это, пожалуй, лучшее, что мне могли предложить. После него у меня есть все шансы завтра проснуться практически здоровой, ну и сегодня не мучиться тягостными мыслями.
Так и вышло. С утра, когда я открыла глаза,то поняла, что болезнь покинула меня вместе с ломотой в костях и температурoй. Оставила после себя только слабость и желание долго отмыкать в ванной с ароматной пеной. Я встала, изучила палату и поняла, что тут есть только душ, но он был лучше, чем ничего.
Я смыла с себя пот и остатки болезни, переоделась в свежую больничную сорочку и белый, простого покроя халат с поясом, а когда вышла, обнаружила, что мне уже поменяли постель и принесли завтрак. Кашу и травяной чай с медом. Не королевское меню, но при виде еды заныло в желудке. Последний раз я ела когда-то очень давно.
Было немного обидно, что меня не пришел навестить Нокс. Конечно, я вчера просила избавить меня от посетителей, но думаю , если бы он хотел, то смог бы пройти в палату, но почему–то этого не сделал.
Мысли о магистре испортили аппетит. И ещё больше напрягало то, чтo меня вообще волнует, что он не пришел. После завтрака был обход, ну а потом ко мне буквально с боем провались подружки. В палате стало моментально шумно и тесно, особенно, когда и воздуха прямо на моей кровати материализовался Халява.
- Виреночка-а, – на манер Элси заголосил он и забрался ко мне на руки, пытаясь обнять крылышками и облизать слюнявым языком. – Мне было плохо-о-о без тебя.
- Мы тебе скупили все булки в столовой! – возмутилась Стеффи.
- Вирена лучше любой булки, - сделал изысканный комплимент Халява и замолчал, прижавшись всем мохнатым тельцем.
Когда суета встречи прошла,и девчонки, наконец-то расселись на табуреточках, тут же прозвучал тот вопрос, которого я опасалась сильнее всего.
- Почему ты не сказала законникам, что Нокс заставил тебя уехать силой? - спросила Стеффи.
Я даже не стала уточнять, откуда девчонки это знают, прoсто вздохнула,и прямо посмотрев им в глаза, соврала.
- Потому, что это не так.
- Но ты нам сказала… - начала Элси.
- Да… - я закусила губу. - Просто не хотела объяснять, зачем я еду в город, – вранье было шито белыми нитками, звучало неправдоподобно и я это прекрасно знала.
- Ну и зачем,ты ехала в город? – поджав губы, спросила Стеффи. Она ненавидела ложь и недосказанность .
- И до сих пор не хочу объяснять, – отрезала я.
Девчонки замолчали и смотрели на меня, надувшись, как мыши. А я ничего не могла поделать. Потому, что в данной ситуации сказать правду, значительно страшнее, нежели соврать . Я не могла допустить, что бы девчонки знали, что я целовалась с Ноксом. Целых два раза. Поэтому пусть думают что хотят.