Сзади, треща кустами, появился Шурик, и я кивнул ему на тушу:
— И что это за тварь? Я таких еще не видел.
— Болотный человек. — Он посмотрел на меня и добавил: — Да не прикалываюсь я. Честное слово, какой-то шутник так назвал.
Стоявший неподалеку Кот повернулся к нам:
— Точно болотный, я их пару раз видел.
В голове твари торчал обломок древка. Болотный человек не шевелился, но никто не спешил подходить к бездыханной вроде бы туше. Оно и понятно: прямого приказа нет, а трофеями тут и не пахнет.
— О! Узнаешь поворот? — заорал вдруг Шурик и хлопнул меня по плечу. От неожиданности я вздрогнул. На крик в нашу сторону стали поворачиваться парни, а весельчак никак не унимался: — Ну что, еще разок на ящик коньяка поспорим?
Ага, разбежался. Тогда из-за ящика коньяка я чудом в живых остался, до сих пор шрам не зарос и ребра к перемене погоды ломит. Кот, Друид и Семеныч заржали. Остальные ничего не поняли — их тогда с нами не было, но Ермолов не замедлил всех просветить:
— Ну идем мы как-то этой дорогой, только, наоборот, в Ключи. Устали, замерзли как собаки. И выходим, значит, к этому повороту. — Он рукой указал на место, в котором тропа по широкой дуге огибала топь. — Ну, и кому-то пришла идея срезать путь. Напрямик ломануться, через болото. А Жорик Глюк, земля ему пухом, говорит: «Вы как хотите, а я напрямик не полезу. Самоубийство, мол, чистое. А если кто сумеет пройти, то я ему коньяку ящик поставлю». Ну, мы-то Жору просто послушали, а Лед решил рискнуть.
Он перевел дыхание, убедился, что Дрон и Крест еще о чем-то совещаются, и продолжил:
— Метров сто он пробежал без проблем, а потом прямо из-под снега на него — вурдалак. Здоровый, когти — во! — Он развел ладони сантиметров на двадцать. — Все, думаем, хана Скользкому, отбегался. Его ж метра на два от удара отбросило. Вурдалак к нему, а Лед из обреза — дуплетом прямо в морду и бежать. Он тогда, наверное, какой-нибудь мировой рекорд побил. И ведь почти целый прибежал, покоцанный только немного.
— Шевелитесь уже!
Крест и Дрон, похоже, договорились, и отряд вновь растянулся в движении по узкой дороге. Так оно и лучше, а то начались бы дурацкие расспросы и подколы. Тот случай я вспоминать не любил. По глупости своей вляпался и только случайно живым остался. Если бы не нашитые на фуфайку стальные пластины, выпотрошил бы меня вурдалак, как пить дать выпотрошил. Просто чудом тогда обрез не выронил и выстрелить успел. Потом, вообще непонятно, как убежать сумел. Но ствол и лыжи так на болоте и остались. Приволокли меня в Ключи чуть живого, еще немного — и не откачали бы. Недели через две, когда вернулся в Форт, Жора выставил обещанный ящик. В один присест мы его ввосьмером и уговорили. Жора с Вилкой за добавкой в «Цаплю» поперлись. Там их и зарезали в какой-то нелепой пьяной драке. Судьба, видать, такая…
Очень скоро меня нагнал Макс:
— Слушай, а ты вурдалака совсем завалил?
Ага, завалишь его.
— Да нет. Он меня потом почти догнал. Хорошо, у нас в отряде колдунья была, она его шаровой молнией поджарила.
Постепенно местность начала меняться. Холмы становились все ниже и под конец исчезли совсем. Теперь заснеженная равнина болота раскидывалась по обеим столонам дороги. Слева потянулись заросли камыша. Желтые высохшие стебли с тихим, еле слышным шорохом качались под порывами ветра. В короткий летний сезон, когда снег сходил полностью, Южной дорогой почти не пользовались. Пройти здесь можно было по проложенной гати, скрытой сейчас под снегом, но смельчаков на такое путешествие не находилось. Слишком уж беспокойными становились летом обитатели болот.
Все, через пару километров топь закончится, и будет развилка. Одна из дорог пойдет на восток прямо в Форт, другая не изменит направления и километров через восемь приведет нас в Нижний хутор. Жило там всего три семьи — человек двадцать, — но обычно бывало намного многолюдней. Постоянно шатались ватаги охотников бить зверя в лесу к западу от хутора, часто наведывались и из Форта: купцы покупали рыбу, которую хуторяне ловили в расположенном неподалеку озере, целители собирали в окрестностях травы, а почти все идущие в Северореченск или обратно обозы не рисковали отправляться в путь на ночь глядя и останавливались до утра на хуторе. К тому же, поскольку этот лес был самым ближним к Форту, в последнее время туда начали ездить еще и за дровами. Что ни говори, место для поселения выбрано удачное. Выгода обоюдная: путникам есть где остановиться на ночь, хуторяне зашибают на всем этом неплохую деньгу.
Неожиданно в глаза мне бросился Кот, который остановился на обочине и пристально всматривался в заросли камыша. Ишь ты, разве что не принюхивается. Невысокий жилистый парень, сильно щуривший желтые глаза, сейчас напоминал дикого зверька, учуявшего запах хищника. Что это с ним? Я подошел к нему и хлопнул по спине:
— Проблемы?
— Не знаю, но что-то все утро сердце давит. А бражки давеча я всего кружку выпил…