Много раз рождалась Русь, гибла от нашествий — и вновь возрождалась. И я верю, что ныне, после новых испытаний, Русь вновь возродится и будет великой и счастливой.
После первых изданий «Книги Коляды», «Велесовой книги» и «Боянова гимна» ко мне, переводчику, собирателю и издателю древних текстов, с вопросами стали обращаться многие.
Кто-то приходит с недоумением: «Возможно ли, что в глубокой древности русские люди создали такую красоту? Возможно ли, что их волновали мысли, столь близкие нам?» Другие спрашивают, как я отношусь к сомнениям в подлинности текстов?
Действительно, сегодня, когда ищется объединяющая здоровые силы общества Русская Идея, обращение к опыту поколений, к русским национальным традициям мыслится как единственно возможный путь для спасения Отечества. И я убежден, что душевное здоровье нации можно обрести, лишь припав к чистому источнику национального духа, заключенного в великом русском языке, в песнях и былинах, в традициях, издревле хранившихся на Руси.
Можно ли отнести к этому ряду также тексты «Книги Коляды», «Книги Велеса» и «Боянова гимна»? Ведь «языческая» традиция была забыта, разрушена в давние годы? Нужна ли она сегодня?
Однако не так ли дело обстояло и со всем русским национальным наследием?
Ведь и сказки, и песни, и былины вовсе не были общественным достоянием еще в начале XIX века до того, как попали в печать. Высшее сословие их совсем не знало. Воспитанные иностранными гувернантками, они и по-русски говорили с трудом. Да и в народе сказки и былины знали единицы, отреченное православие, крепостнический строй не способствовали крепости национальных устоев. В каждой местности хранились отдельные песни и сюжеты сказок, а уже песни соседей были неизвестны.
Многие былины записывались у последних носителей традиции на Севере и в Сибири, не затронутых крепостной неволей. И после издания эти тексты тоже обвинялись, и по сию пору обвиняются в подделке, в том, что они были сочинены именно в то время, когда были записаны и изданы.
Да и многотиражные издания сказок и былин обычно обходили молчанием уникальные записи собственно «языческих» сюжетов. И если в Европе трудами братьев Гримм победила «мифологическая школа» в толковании сказок, а редкие записи немецких и французских героических песен (былин), находимые к тому времени только на обрывках старых пергаментов, стали толковать как куски древних мифов, то в России, наоборот, победила «историческая школа». Много более богатый эпос, живую традицию часто сводили к подражанию иноземцам и перепевам событий недавнего прошлого.
И эта школа поныне воспитывает мифологов и писателей, которые искренно убеждены, что славянское язычество исчерпывается теми идеями, что были популярны в научной литературе на рубеже XIX и XX веков.
Но более всего во все времена преследовалась сама живая языческая традиция. В царской России, со времен Уложения Алексея Михайловича, существовал закон, по которому за «богохульную», то есть «языческую», веру полагалась каторга, а до XVIII века даже костер (само бытование этого закона подразумевает то, что носители этой веры не были редкостью).
Стоит ли удивляться тому, что даже после издания «языческих» текстов, например, «Веды славян» в 1881 г., эти памятники были окружены молчанием либо обвинениями в подделке. И все же судьба была благосклонна к некоторым памятникам древней письменности. Так, копия «Книги Велеса» была сохранена русскими эмигрантами, копия «Боянова гимна» сохранилась в Отделе рукописей Публичной библиотеки в Санкт-Петербурге. И ныне они изданы.
Другие же памятники изымались и исчезали бесследно. Так, в прошлом веке в Санкт-Петербурге пропала целая библиотека рунических книг, принадлежавшая собирателю А. И. Сулакадзеву (и таинственной «Белой общине»).
А в XX веке подделкой (причем XVI века!) были объявлены «половецкие» дощечки, т. н. «Лист Івана Смери, половчанина». После объявления их поддельными они более не упоминались в научной литературе, и ныне нет возможности ознакомиться с сим памятником, несмотря на то, что любой документ, пусть даже (и тем более) XVI века, по закону почитается национальным достоянием.
Тому же умолчанию подвержены и находки археологов, которые не укладываются в общепринятую картину древней славянской истории. Так, обнаруженные еще в прошлом веке развалины Бужского языческого храма с надписями, рельефами ныне не изучаются, несмотря на то, что в специальной литературе они были упомянуты, причем таким авторитетом, как академик Б. Д. Греков. Почему? Именно из-за рельефов и рунических надписей.
И стоит ли удивляться тому, что по сию пору не умолкают споры о подлинности великого памятника русской культуры «Слова о полку Игореве». До сих пор не издана и не изучена единственная аутентичная пергаментная копия этого памятника, сделанная А. И. Бардиным. Причиной этого объявляется то, что он делал подделки в своей мастерской. Но сей пергамент, сделанный мастерски, причем не с первого издания, а с подлинной рукописи, должен считаться наиболее ранней и точной копией памятника!
Потому идут споры и вокруг ныне изданных памятников славянской ведической традиции. Ныне нас вновь пытаются убедить, что русским людям нечем гордиться, мол, ни в древности, ни ныне мы не создали ничего замечательного, а только учились у иноземцев.
Нам пытаются внушить, что сия традиция не имеет значения. Что будто бы вся наука выступает против подлинности древних славянских памятников. Люди с титулами и научными степенями утверждают с телеэкранов, что здесь нет предмета для исследований и что следует изучать только православную христианскую литературу.
Но вспомним, что в недавнем прошлом эти же люди выступали против христианской литературы. Именно за это они получали свои научные степени. Они всегда служили «генеральной линии», но не Правде.
А кто теперь определяет сию линию в отечественной науке? Не секрет, что теперь этим занимаются многочисленные зарубежные политологические центры. В частности, против «Книги Велеса» выступает У. Лакер, профессор Вашингтонского университета стратегических исследований (автор книги «Черная сотня», М., 1993). Против выступил и доктор антропологии и этнологии РАН В. А. Шнирельман, работающий в Еврейском университете в Москве и Иерусалиме («Мифы неоязычества и «Книга Велеса»», Иерусалим, 1998). Вторят им и многие наши отечественные «специалисты», успешно исполняющие вполне определенный политический заказ.
Наши противники утверждают, что в защиту памятников древней славянской письменности выступают только дилетанты. Но это не так.
Мои работы, и в частности переводы, уже признаны многими учеными с мировыми именами. Например, на основе моих переводов защищена Ж. Синичиной магистерская диссертация в латвийском Государственном университете на кафедре славянской филологии (зав. кафедрой профессор, доктор филологических наук Лев Си-дяков). Рецензии на мои книги давали доктор филологических наук России и Болгарии, академик Ю. К. Бегунов (сам переведший ряд текстов), доктор филологических наук Югославии Радмило Мароевич.