«Немезида» вынырнула из перехода, мягко сработав маневровыми, выправила курс на точку следующей транзакции и неторопливо направилась к ней.
Сергеич покряхтел и встал с места:
— До следующего окна час сорок. Пойду, чаёк заварю… Рита твоя передала через Гамбуза.
Гамбуз Василь Иванович — начальник службы снабжения. Мужик, в общем, неплохой, но до безобразия правильный. Вот и посылку от супруги капитана проверял по инструкции, а передавая с рук на руки, недовольно поджимал тонкие губы: не положено на борт проносить груз, не утвержденный для переброски.
— Вы ж не лампочки на «Флиду» везёте, а пиротрил, — мрачно посетовал он на легкомыслие экипажа.
Пиротрил — опасное взрывчатое вещество с бешеной скоростью детонации и мощностью — Немезида должна была доставить для техников «Флиды»: ребята строили экогород под поверхностью агрессивной и капризной Футанги, ближайшей к станции экзопланеты.
Сергеич появился в рубке с двумя конглициниевыми фляжками, из узких горлышек которых тянулся терпкий аромат:
— Ритка у тебя — золотая женщина, — усмехнулся он, протягивая капитану напиток, — если б знал, ни за что не упустил бы тогда, в академии.
— Поздно причитать, — хохотнул Павел, — раньше надо было думать.
— Раньше, — отозвался Сергеич, тяжело опустился в свое кресло.
Оба замолчали, обжигаясь вязкой жидкостью и думая каждый о своём, но, как ни странно, связанным с одной и той же женщиной, ставшей много лет назад одному из них женой, а другому — вечным напоминанием о не случившемся счастье. Сергеич так и не женился. С Павлом они остались лучшими друзьями, он часто бывал у них в доме. С пацанами и младшей дочерью, Машкой, модель «Немезиды» мастерил. На Риту, даже спустя столько лет, смотрел с восхищением.
— Да-а, — протянул он, забывшись.
Павел Игнатьевич промолчал.
Фикус качнул темно-зеленым листом.
— Тринадцать минут до транзакции, — очнулся Сергеич, завернул крышку и удобнее устроился за консолью. Капитан шумно зевнул, передёрнул плечами, стряхивая мечтательность.
— Что на выходе?
Бортинженер шмыгнул носом:
— Чисто. Заряжайся позитивом, транзакция длинная, расстояние между окнами всего ничего, на корректировку курса больше трёх минут тебе не дам.
— Как будто могло быть иначе, — проворчал Павел Игнатьевич, подключаясь к управлению. Тонкие линии аппаратного СТП выстроились на мониторах в ряд, подсказывая курсовые ориентиры.
— Сигнатуры загружены, код транзакции — четырнадцать. Режим входа штатный, — сообщил бортинженер.
Фикус дрогнул всеми листьями.
— Ты бы убрал растение с консоли, — без надежды в голосе попросил Павел.