Они расположились на складных стульях, стоящих напротив стола. Дарт потратил немного времени на сортировку нескольких уже сложенных бумаг. Вид у него при этом был заметно усталый: кожа словно туго обтягивала кости черепа, глаза — обычно полные жизненной силы — сейчас несколько углубились и сверкали из темноты, как два черных омута.
В Лос-Аламосе он слыл человеком-легендой, чокнутым физиком без чувства юмора с докторской степенью, полученной в Калтехе. При этом он был награжденным офицером — заслужил две серебряные звезды и пурпурное сердце за участие в боевых действиях при проведении операции «Буря в пустыне» — что добавляло ему необычайности среди сотрудников Лос-Аламоса.
Наконец, Дарт закончил сортировать документы и поднял глаза.
— Это довольно необычно, что вам обоим дали такой уровень допуска.
Фордис кивнул.
— Как руководитель подразделения NEST, — продолжал Дарт, — я уже проинформировал обо всем ФБР. Но я так понял, они хотят, чтобы я поделился сведениями лично с вами.
Гидеон предпочел сохранить молчание. Он не собирался брать на себя инициативу. Для подобных дел там и находился Фордис, а именно: проконтролировать все, отвлечь внимание, в случае необходимости принять весь удар на себя. Гидеон намеревался держаться тише воды, ниже травы.
— Мы независимая команда, — сказал Фордис. — и весьма ценим, что вы проведете с нами этот персональный брифинг, сэр.
Его голос звучал мягко, дружелюбно. Он знал, как вести игру.
Взгляд Дарта перескочил на Гидеона.
— Мне сказали, что вас нанял частный подрядчик, чья личность засекречена.
Гидеон кивнул.
— Мне кажется, что я видел вас раньше. Мы работали вместе в Лос-Аламосе, ведь так? Как случилось, что вы добрались оттуда — сюда?
— Это долгая история. Сейчас я нахожусь в длительном отпуске.
— Вы, как я припоминаю, участвовали в Программе управления ядерным арсеналом. Так же, как и Чолкер.
Этот небольшой факт повис в воздухе. Гидеону было трудно оценить, что именно Дарт знал или что он об этом думал.
— Вы присутствовали при случившемся, — продолжил Дарт.
— Меня вызвали туда, чтобы я попытался его уговорить... но это не сработало.
Гидеон ощутил, как по его лицу расползается румянец. Казалось, Дарт ощутил его неловкость и поспешил заполнить паузу.
— Я сожалею о случившемся. Должно быть, это было тяжело. Говорят, вы спасли двоих детей.
Гидеон не ответил. Он почувствовал, что его румянец лишь стал еще ярче.
— Хорошо, давайте приступим, — Дарт открыл папку и извлек из нее несколько документов. Тем временем Фордис вытащил свой ноутбук и приготовился записывать. Гидеон решил не делать никаких заметок, он обнаружил еще в аспирантуре, что письменные записи мешают его способности ментально видеть и анализировать картину в целом.