Он взглянул на Келли, потом перевел взор на коробку с цветами.
— У меня уже есть.
— Все мы тут как бумажные цветы в коробке, а? — Келли поставил коробку на стол и прислонился к стойке. — Ну а где же гости?
— На поминальной службе на площади. Ведь это протестантский город, сынок.
— А вы-то откуда знаете, что я не протестант?
— Я двадцать пять лет за стопкой. Поторчал бы тут с половину моего, и ты бы набрался ума. Тебе чего налить?
— «Бушмиллс».
Толстяк довольно кивнул и протянул руку за бутылкой.
— Ты, я вижу, человек со вкусом.
— Это вы — Мерфи?
— Именно так меня и зовут. — Он прикурил сигарету. — Ты ведь нездешний.
— Нет. Приехал встретиться здесь с моим другом. Может, вы его знаете?
— Зовут его как?
— Качулейн.
Улыбка сползла с лица Мерфи.
— Качулейн, — пробормотал он.
— Последний из Черных героев.
— Боже мой, какая у вас, молодых, любовь к мелодраме, — пробурчал Мерфи. — Как в дрянном спектакле. Тебя предупредили, чтобы у тебя не было оружия?
— У меня и нет.
— Хорошо. — Мерфи достал из-под стойки дорожную коричневую сумку. — Вон там, напротив, казарма полиции. Каждый день ровно в двенадцать они открывают ворота, чтобы пропустить машину торговца с продуктами. Забрось сумку в машину. Хватит, чтобы разнести полказармы. — Он посмотрел на часы. — Пять минут у тебя есть.
Келли уже подошел к двери, когда Мерфи крикнул:
— Эй, Качулейн, Черный герой!