— Я подожду, — крикнул вслед растворяющейся в промозгло-туманной пелене фигурке.
Сижу. Жду. Пятнадцать минут прошло… полчаса. Набираю Леркин номер: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Опять взглянул на часы. Дел море запланировано, вот чего она возится в этой шарашке? Терпение лопается, выскакиваю из машины, укрываясь от дождя под покосившимся козырьком ветхого зданьица.
Ни звонка, ни камер вокруг, ни систем а-ля «домофон». Дёрнул совдеповского образца деревянную дверь, и та с противным скрипом отворилась. Вхожу. Одинокая лампочка без плафона с трудом рассеивает мрак. Просторный холл с высоким облупившимся потолком. Пошарпанные стены, покрытые грязно-голубой масляной краской. Не офис, а мечта потенциального работника.
— Странное местечко, — бурчу, дёргая ручки имеющихся в помещении дверей.
Скрип одной из них отдаётся оглушительным эхом в пустом помещении, и откуда-то доносится приглушённый всхлип. Заглядываю внутрь: коридор, многочисленные, и зачастую слегка приоткрытые двери. Опять слух улавливает тихий всхлип. Иду на звук. Вхожу в одно из помещений и замираю…
Забившись в угол и закрывая голову руками, стоит ранее тихо всхлипывавшая, а теперь, кажется, боящаяся даже вздохнуть Лера. Вокруг разгром: ящики единственного стола и шкафов вывернуты на пол. И больше никого.
Осторожно касаюсь плеча подруги, а та ещё больше сжимается, словно боясь, что ударю, но осознав, кто перед ней, кидается мне на шею. Ощущаю нервную дрожь, пробивающую хрупкое тело прижавшейся ко мне девушки.
— Уходим, — тихо говорю.
А она, в очередной раз шмыгнув носом, тычет пальцем в сторону ещё одной двери. Ощущение неприятное, словно вляпался во что-то, от чего отмыться нелегко будет, но деваться уже некуда, заглядываю в соседний кабинет. Тот же погром. Сквозняк шелестит разбросанными бумагами. Оконная рама приоткрыта. Мокрые следы на полу. И никого. Выглядываю наружу. Чуть больше полутора метров до земли. Спрыгнуть не проблема, да и залезть тоже.
Вот и что ей здесь привиделось? Может, кто-то прятался, а услышав меня, смылся через окно? Нет. Следы свежие. Мы как раз подъехали, когда дождь начался. Значит… значит, разгромили всё у неё на глазах? Или она слышала, как кто-то возвращался зачем-то? Почему-то я даже мысли не допустил, что это могло быть её рук дело.
Взгляд упал на валяющийся на полу лист бумаги, на котором чётко отпечатался протектор чьего-то ботинка. Осторожно свернув, сунул находку в карман.
— Валим, — скомандовал я и, в этот раз подруга не заставила просить дважды.
По дороге до дома, Леру всё ещё потряхивало, и напуганная девушка нет-нет, а сотрясалась в беззвучных рыданиях. Жила она теперь в более престижном районе. Дом солидный — с охраной на въезде, вездесущими камерами наблюдения и консьержкой в парадной.
Очутившись наконец-то в квартире, стараясь не смотреть на соблазнительные формы подруги, помог ей раздеться и уложил в кровать. Говорить о случившемся она по-прежнему не хочет, но я и не слишком настаиваю. Шепча какие-то слова утешения глажу, словно ребёнка, по мягким шелковистым волосам, отпаиваю чаем с обнаруженной на кухне мятой. Постепенно рыдания сменились тихим умиротворённым посапыванием.
Сижу, смотрю на новообретённую подругу, и уходить та-ак не хочется, но, увы, есть такое мерзкое слово — «надо».
Оказавшись в машине, набрал номер начальника собственной службы безопасности:
— Петрович, дело есть. Срочно.
— Говори, — отозвался абонент.
— К-хм… Не по телефону бы…
— В офис подгребёшь? — слёту сообразил безопасник.
— Минут через десять буду, — соглашаюсь, прерывая связь.
Петрович — бывалый вояка, выходец из спецназа ГРУ, друг моего, ныне уже покойного, отца, да и вообще надёжный мужик. Так уж повелось, что доверяю ему, едва ли не больше, чем самому себе.