А сам всё думаю и не верится - неужто батя жив? Не может того быть!.
И, пока мамка спала, затируху с тушёнкой сотворил, сам поел и в миске сестричке отнёс.
Разбудил - спала уже, дело к ночи. Она покушала и говорит:
- Ночью батя опять придёт... - и что-то закапризничала. Я её по головке глажу:
- А чего такого? - и у самого сердце заходится.
- Да он не такой как...
- Хорошо - перебиваю даже - а где увидеть его?
- Да на задний двор - говорит - пришёл вчера.
Ну, я тогда сходил до кута, нашёл там два куска сахару, что на чёрный день берёг, и сестрёнке отдал.
- Ты - говорю, с нашим батей уже повидалась - давай я сегодня?
Сестричка сахаром захрумкала, и вроде в сон кинулась, и шепчет... да мне уж неважно, что она шепчет - я деревенский парнишка, не только смерть отца по похоронке переживший, но и мамин позор сегодняшний!
Значит, я сижу и при керосинке читаю "Бедные люди" Достоевского; и как только два часа, смотрю, приударило - беру полбутылки водки, что мама не допила, а я не стал - и на задний двор выхожу...
Глядь, а там из полумрака выходит какая-то фигура, как деревянная - ростом в два метра, ноги точно деревянные, тонкие, и тулово такое же.
Лицо только нашего бати - а у меня слёзы полилися!
Батя, миленький - шепчу - ты ли?
А он, даже по ощущению деревянный, на меня смотрит - я по лицу его рукой глажу - и смолу еловую или сосновую собираю...
Батя от меня вдруг отвернулся - и похромал, и через забор перепрыгнул - только дерево захрустело. Так ничего не сказал.
Я следом за ним возьми перемахни через штакетник - и вижу, все такие же как он, человек десять собралось. И у каждого лицо мужика, что из нашей деревни ушёл на войну.
А тут слышу - дядя Петя Шухлядов идёт пьяный, да поёт-кричит: "Где ж вы, где ж вы очи карие!" - вот тут мой батя и кто с ним был, вокруг него собралися, и ровно кто спичку поднёс - костром вся деревня всполыхнула!
Я тогда Лену-сестричку кинулся да подхватил - так и спас. А вся деревня погорела, и мама наша заживо сгорела даже.
А мы потом с сестрой сопли-то на кулак помотали, но только я её в обиду не давал - оттого она теперь в людях, а я пьющий работяга. И она про батю забыла - а я помню.
