Она сидит в углу гостиной, глядя безмолвно на четвертованную книжку, часть которой валяется на диване, часть под кофейным столиком, и ее чрево готовится извергнуть плод, который вынашивало до этого вечера без малейших жалоб и каких-либо проблем.
— Нет , — стонет она, —нет , Господи, прошу тебя, пожалуйста, скажи нет.
Она видит тень своего мужа, искаженную и вытянутую, как соломенное чучело или тень висельника, танцующую и дергающуюся на стене за проемом двери, ведущей из гостиной в кухню. Она видит другие тени: телефонная трубка, прижатая к уху, длинный, скрутившийся в штопор шнур. Она даже видит, как его пальцы перебирают завитушки шнура, распрямляют их, зажимают на мгновение и затем отпускают, и телефонный шнур снова закручивается в спираль, словно не в силах сопротивляться плохой привычке.
Сначала она думает, что он звонит в полицию, Смешно, конечно, ведь онсам полицейский.
— Да-да, это срочный вызов, — говорит муж в трубку, — Хватит морочить мне голову, красавица, она беременна. — Он сосредоточенно слушает, пропуская колечки телефонного шнура сквозь пальцы, а когда снова начинает говорить, в голосе слышатся едва заметные нотки раздражения. Однако этого слабого раздражения достаточно, чтобы ее наполнило чувство нового ужаса, а во рту появился стальной привкус. Кто осмелится сердить его, перечить ему? Неужели найдется хоть один человек, способный на это? Только не тот, кто его знает, особенно с той стороны, с которой знает его она. — Нуконечно , я не буду трогать ее с места, неужто вы принимаете меня за полного идиота?
Ее пальцы заползают под платье и карабкаются вверх по бедру к промокшей горячей материи трусиков. «Пожалуйста, — молит она. Сколько раз мелькнуло это слово в ее голове с того момента, когда он вырвал из ее рук книжку? Она не знает, она просто повторяет его снова и снова. — Пожалуйста, пусть жидкость на пальцах окажется чистой. Пожалуйста, Господи. Пожалуйста, пусть она будет чистой».
Но когда она извлекает руку из-под платья и поднимает ее к глазам, то видит, что кончики пальцев красные от крови. Она смотрит на них, и в этот момент по всему телу лезвием бензопилы пробегает удушающий спазм. Ей приходится сцепить зубы, чтобы сдержать крик. Она знает, что кричать в этом доме не стоит.
— Да плевать мне на всю эту чертовщину, просто пришлите сюда машину! Да побыстрее!
Он с грохотом швыряет телефонную трубку на рычаг. Его тень увеличивается, качается, слегка подпрыгивая на стене, а затем он появляется в дверном проеме и останавливается, глядя на нее. Его румяное красивое лицо абсолютно спокойно. Глаза на этом лице столь же бесчувственны, как осколки стекла на обочине пыльной сельской дороги.
— Нет, вы только посмотрите, — говорит он, разводя руки в стороны и затем снова роняя их со слабым хлопком, — Вы только посмотрите на этот беспорядок.
Она протягивает к нему руку, показывая окровавленные кончики пальцев, — на большее она не отваживается, чтобы не подумал, будто обвиняет его.
— Я знаю, — произносит он, словно понимание все объясняет, словно благодаря его пониманию все случившееся обрастает разумным, рациональным контекстом.
Повернувшись, он смотрит на расчлененную книжку. Подбирает кусок с дивана, потом наклоняется и достает второй из-под кофейного столика. Когда он выпрямляется, перед ее глазами мелькает обложка с изображенной на ней женщиной в белом сарафане, стоящей на носу корабля. Ветер мелодраматично развевает ее рыжие волосы за спиной, обнажая сливочные плечи. Название — «Несчастное путешествие»— выдавлено ярко-красными блестящими буквами.
— Вот откуда начинаются все неприятности, — говорит он и замахивается на нее останками книги, как хозяин замахивается свернутой в трубочку газетой на щенка, напустившего лужу на ковре. — Сколько раз говорил я тебе, что мне такое дерьмо не нравится!
Правильный ответ — ниодного .