Выкарабкавшись на поверхность, Алька почувствовала себя гораздо лучше. Когда-то мама говорила, что метро в столице очень красивое. Но в толчее и давке Алька успела заметить лишь броские рекламные картинки, расклеенные по стенам вагона.
Над влажным, как собачий нос, асфальтом висела густая пелена снега. Алька вгляделась в колючую мглу, пытаясь вспомнить, в какой стороне находится дом Сергея. Не вспоминалось. Алька залезла в карман, чтобы вытащить листочек с второпях зарисованной схемой — путеводной нитью, что должна была вывести ее к дому. Но вместо записки Алька нащупала дырку.
— Картонные мозги! — вслух выругалась она.
И что теперь? Ведь Алька не помнит даже названия улицы, на которой находится дом… Не говоря уже о номере дома и квартиры… Алька закусила губу и огляделась тревожно, как заблудившийся щенок. Вокруг сновали люди, но что она могла спросить? Где живет Сергей? Где стоит его дом? Конечно, ей никто не ответит… Интересно, в этом городе есть бюро находок, куда можно обратиться в качестве потерянной вещи?
Прямо на Альку двигался размытый силуэт, по которому елозила алая точка. Сигарета, догадалась Алька. Какой же идиот идет с сигаретой под мокрым снегом? Ведь она вот-вот погаснет? Впрочем, глупо думать о чьей-то сигарете, когда острые снежинки лупят по твоим щекам, а ветер сует свои ледяные ладони под тонкую куртку…
Алька хотела повернуться в другую сторону, чтобы нащупать глазами хоть какой-то ориентир, но вдруг поняла, что этот темный размытый силуэт ей чем-то знаком. Предчувствие подтолкнуло ее навстречу силуэту, прорывавшемуся сквозь снежную пелену. Сердце учащенно билось. Глаза, опечатанные слипшимися ресницами, вглядывались в заснеженную мглу.
— Ну привет, пропащая, — с облегчением услышала Алька голос Сергея. — Сделай одолжение, предупреждай о своем уходе заранее. Город большой, а ты здесь ни хрена не знаешь. Уж прости за грубость. И за вчерашнее тоже прости, — добавил он торопливо. — Просто я был не в духе…
Алька улыбнулась — строить из себя обиженную не хотелось. И потом, ей не терпелось поделиться с кем-то своей радостью.
— Улыбаешься? Чему на этот раз? — скептически поинтересовался Сергей, стряхивая с рукавов капли воды, в которые превратились снежинки.
— Работу нашла. Меня берут курьером. Шестнадцать тыщ, проезд и мобильник! — одним духом выпалила сияющая Алька.
Сергей присвистнул.
— Многовато для курьера. Рекламное агентство?
— Что-то вроде. Бумажки буду возить.
— И за бумажки многовато… Обычный курьер получает чуть больше половины суммы, которую ты назвала.
— Значит, я — необычный, — обиженно ответила Алька. Сомнения Сергея отравили всю радость победы. — А ты что, работал курьером?
— Нет.
— Тогда откуда знаешь, сколько им платят?
— От верблюда. Ладно, пошли, хватит мокнуть под снегом. Замерзла небось? — Алька покачала головой, и по ее надутому личику Сергей понял, что обидел ее. Надо было порадоваться, а он… — Это здорово, что ты устроилась, — поторопился исправиться Сергей. — Надеюсь, эта контора выполнит свои обещания.
Он попытался улыбнуться, но получилось неискренне. Куда ему до Альки, которая сыплет улыбки, как цветущая яблоня лепестки.
Дома Сергей отогрел Альку чаем, за что позже был вознагражден вкусным ужином. Что-что, а готовила Алька отменно. На ее месте Сергей пошел бы работать поваром, а никаким не курьером. До появления Альки Сергей обходился бутербродами, пиццей и прочим фастфудом. Теперь на его столе появились такие хорошо забытые блюда, как жареная картошка, котлеты и даже пирожки. Алька с удовольствием делала то, что ненавидел Сергей: ходила по магазинам (неизменно называя белый хлеб булкой, а черный — батоном, чем повергала в недоумение продавцов) и превращала кучку совершенно бесполезных, с точки зрения Сергея, продуктов в то, что можно съесть с удовольствием.
Сегодня в глубокой тарелке дымился борщ благородного бордового цвета, а в мелкой красовались аппетитные отбивные. Сергей с наслаждением погружал ложку в бордовую жидкость и, дожидаясь, когда суп остынет, любовался жиринками, бликующими на поверхности борща. По телу разлилась блаженная истома, и сейчас Сергей почти не жалел о том, что впустил в дом эту девчушку.
— Где ты научилась так готовить?