Вечер субботы, мы с соседом Лешкой в парке, катаемся на скейтборде. Администрация города, потратилось и оборудовало площадку для соревнований. Летом там проводились соревнования по фристайлу на скейтборде. Я участвовала в групповых и одиночных соревнованиях. У нас довольно известная команда четверо ребят, в том числе и сосед Леха и две девушки, я и Оксана. Мы несколько раз занимали первые места.
Скейтбордом, я увлекалась с самого детства, но фристайлом начала заниматься после 16 лет. Психолог посоветовал. Это мне немного помогло прийти в себя, но были и свои перегибы, я потеряла чувство страха. Мне не страшно падать, разбивать ноги и руки, не обошлось и без нескольких переломов. Но я как будто утратила чувство самосохранения, я надевала защиту, только потому, что папа просил. Его я не хотела расстраивать.
Леха в нашей группе старше всех, он отслужил в армии, окончил техникум и работает на стройке бригадиром. Ещё он увлекается мотоциклами и является постояльцем байкерского клуба нашего города. Я пару раз приходила с ним туда, но мне не понравилось. Ничего плохого мне не сделали, ко мне вообще редко пристают мужчины, я не привлекаю их как женщина, маленькая, худенькая, выгляжу как мальчик подросток, только лицо у меня девчачье. Миленькая, хотя папа утверждает, что красавица, но я не обольщаюсь.
В баре для байкером всегда много народу, парни и уже бородатые мужики сидят за грубо сколоченными деревянными столами, пью пиво, курят и тискают своих подружек. Все в кожаных куртках, черных брюках иногда с банданами на голове и обязательно в высоких ботинках на толстой подошве с металлическими пластинами на носах. Мне сразу стало неуютно, я почувствовала беспокойство, хотя двери и окна в клубе были открыты, но такое количество народа напрягало. Я не смогла выдержать там более 15 минут и вышла на улицу. Леха переговорил со знакомым парнем, и мы уехали. Но благодаря байкерам, я имею постоянную подработку, да и парни, с которыми, я общалась, вполне адекватные и приятные в общении.
Группу парней из трех особей, я не заметила они подошли тихо и только когда Оксана, делая сложный трюк, упала, послышался хохот. Оксана самая младшая из нас, ей только полгода назад исполнилось восемнадцать лет. Девушка скромная, но сильная и выносливая. Леха тайно вздыхает о ней уже пару лет, но активных действий не предпринимает, ждет, когда вырастит.
Проигнорировав громкий смех, Леха помог Оксане подняться и дойти до лавочки. Девушка повредила лодыжку и сейчас шипела, когда Леха пытался её осмотреть.
— Дай я покажу, как нужно кататься. — Сказал один из парней и подошел ко мне.
Мотнув головой, я взяла в руки свой скейтборд и отошла к парням из нашей группы. Парни вышли вперед и приняли напряженные позы, они готовы к драке, но чужаки не стали нарываться, а развернулись и направились по дорожке вглубь парка.
— Оксану нужно отвести в травпункт. — Сказал Леха, и подхватив девушку на руки, быстро пошел к выходу. Я разогналась и быстро поехала за ним, махнув на прощанье парням. Мы договорились встретиться в среду вечером. Я же решила не мешать Лехе проявлять рыцарские чувства и отправилась домой. Завтра в Университет и нужно хотя бы просмотреть предыдущие лекции. Меня никогда не спрашивали, да и не принято у нас в Университете отвечать устно. Руководство Университета не хочет казаться закостенелыми консерваторами и поэтому внедряет современные методы обучения. У нас много тестов, лабораторных и контрольных работ, лекций тоже хватает, но на них мы отдыхаем, спокойно и тихо, можно подремать, пока преподаватель монотонно рассказывает свой предмет.
Самое неприятное для меня это общественный транспорт. Я чувствую себя в нем как в мышеловке. Приходиться включать в наушниках аутотренинг. Евгений Захарович специально записал для меня несколько аутотренингов именно для таких случаев. Хорошо, что автобусы в нашем городе большие, в машинах я ездить совсем не могу. Обычно, я стою у двери и на каждой остановке выдыхаю и готовлюсь к следующему переезду.
Из Университета, если только не зима, я возвращаюсь на скейтборде, но не сразу, сначала забегаю на работу к Марии Марковне. Она наша соседка снизу, работает почтальоном, я помогаю ей разносить письма и газеты. Она очень помогла папе, когда он только вышел из больницы. Он не мог долго ходить, а до больницы далеко и Мария Марковна делала ему уколы, три раза в день и иногда готовила ужин. Я очень благодарна ей за помощь, прекрасная женщина, добрая и отзывчивая.
Потом поход в ближайший супермаркет за продуктами, и только потом домой. Папа приходит после пяти часов вечера, обычно он сильно устает, но держится, не хочет мне показывать. Я к этому времени уже приготовила ужин, кормлю его, и мы идем смотреть какой-нибудь фильм. Я специально беру в прокате диск, чтобы папа лег на диван и отдохнул, иначе он будет делать вид, что не устал. Минут через пятнадцать он начинает дремать, я делаю звук тише и начинаю читать лекции или писать реферат или ещё что-нибудь по учебе. Потом бужу папу, напоминаю, что нужно выпить лекарство и только после этого иду к себе в комнату отдыхать. Иногда мы смотрим один, и тот же фильм целую неделю. Папа не замечает, что он уже смотрел его, а мне нужно, чтобы он лег и отдохнул. Примерно так проходят наши дни.
Летом я часто ухожу в парк, папа тогда сразу ложится на диван, я знаю точно, меня же нет, не нужно делать вид, что ты бодр и свеж, но я всегда прихожу рано и напоминаю ему, чтобы он выпил лекарство, а потом иду спать. Больше всего меня расстраивает то, что по ночам он слышит мои крики. Иногда я слышу, как он подходит к открытой двери, но внутрь не заходит. Он знает, что я проснусь, но делает вид, что не слышит ничего. Когда я встаю с кровати, папа тихонько уходит к себе, а я иду в душ, нужно смыть с себя все плохие воспоминания.
День следующего дня. Кира.
Сижу в коридоре Университета на подоконнике и пытаюсь найти ошибку в расчетах. Лабораторную работу вернули на доработку, но я уже пересчитала несколько раз и ошибку не нашла. Очень хочется исправить все за большую перемену, я даже в столовую не пошла, не хотелось оставаться после лекций. Мой невзрачный рюкзак с прикрепленным к нему скейтбордом стоит на полу, я же никого не вижу и не слышу, мне не до этого.
— Кира. — Узнаю голос богатой одногрупницы Вероники.
Девушка она неплохая, мы с ней вполне ладим, нос не задирает и не кичится тем, что у неё отец большая шишка в Администрации города, но особой дружбы между нами нет.
— Покажи мне свой альбом с рисунками. — Говорит она. — Мне отец на день рождения машину подарил, я хочу сделать на ней рисунок.
Не поднимая на неё глаза, я спрыгиваю с подоконника, развязываю свой рюкзак, и вытащив альбом с рисунками протягиваю ей. Там есть рисунки, которые я уже рисовала на машинах, но листы подписаны, да никто и не захочет, чтобы у кого-то на машине был такой же рисунок. Есть также рисунки, которые я бы хотела нарисовать, но желание клиента закон. Все это я делаю на автомате, и мне даже в голову не приходит, откуда Вероника знает, что я занимаюсь аэрографией. Я никогда не рекламировала себя, а что блокнот с рисунками, так на факультете все умеют рисовать и альбомы у нас всегда с собой.
Запрыгивая опять на подоконник, я начинаю вглядываться в расчеты и наконец-то замечаю ошибку. Улыбаюсь и исправляю карандашом. На следующей лекции перепишу ручкой, сдам лабораторную работу, и я свободна как ветер.
Звенит звонок, я не отрывая глаз от тетради, подхватываю рюкзак и быстро захожу в аудиторию. Сижу я всегда в середине, около окна, одногрупники привыкли, что я открываю форточку, и никто не возмущается. Быстро начинаю переписывать лабораторную работу и ничего не замечаю вокруг. Преподавателя все нет и нет, студенты недоумевают и начинают шушукаться.
Потом кто-то заходит в дверь и все замолкают на несколько секунд, а потом опять начинают переговариваться. Я все это отмечаю автоматически, при этом смотря прямо в тетрадь. Около моего стола кто-то останавливается. Я не реагирую, мало ли кто может стоять у моего стола.