"Семнадцатый ангел." - Подумал я, рассматривая след в темнеющем вечернем небе в виде большого луча.
Кто-то скажет, что не все дети ангелы, но вы просто не видели, что твориться в абортарии, когда там идут аборты, истинным зрением. Ангелы появляются редко. Их появление- это счастье для каждого народа. Являясь созданием Бога, они претворяют волю его в реальности нашего бытия. Чистые души не всегда могут отметиться на небосклоне событий. Только взращивая в страданиях, невинности, душевной доброте и непорочности душу можно получить Ангела Небесного. Работягу Слов Его. Вот только своим детям я бы не пожал такого... или пожелал? Пусть сделают свой выбор, нагрешат- покаются, и вновь нагрешат... Или же есть возможность выбраться из этого вечного душемоечного процесса стиральной машинки Бга?
Реальность же происходящего в нынешней России жестока. Отсутствие работы толкает тело на компромисс с душой. Ни один человек не согласен терпеть просто так лишения, унижения, да и очищение души - это уже не прерогатива священников Его. В последнее время Души, ставшие ангелами Его, выходят из детей. Те не сформировавшиеся создания Божьи, еще не способные сделать выбор на поприще жизни, шли вновь и вновь на конвейер очищения смертью, смерть поправ.
Из России просто сделали завод по производству нежити и монструозных видов. Каждый день сотни душ отправляются вновь и вновь на перерождение. По два миллиона душ в год... Не слабенький конвейер. Ангелы Ада вне Митгарда могут только мечтать о таких масштабах. А если бы вы видели тех, кто управляет вами... Но русские забыли, почему их раса называется детьми богов. И достойны того обращения, который не отрицают. Пробиться же, сквозь запечатанные в резиновые перчатки гинеколога-абортолога, просто стало невозможно. Души взывают тысячами к своим предкам, и не добившись ответа, уходят в низшие слои реальности. Буквально: ваши дедушки и бабушки, те, кто воспитали и дали вам жизнь, их отцы и матери, и их отцы и матери не могут пробиться в план реальности своих правнуков и воплотиться, потому что их дети идут на аборт, заставляя вновь и вновь уходить души на очищение смертью. И если учесть, что душам дается ограниченное количество появления в нашем плане, можно понять насколько трудно стало пробиться сквозь тонкий резиновый заслон абортария. Что становиться с теми, кто ушел на низший план? А вы как будто не догадываетесь?
Моя дорога длиться вторую неделю. Книга ведет меня не только лесами и полями, иногда мы заходим в города. Голод, страшный спутник, заставляет входить в те островки цивилизации, что есть еще в Сибири. Мой бег через всю Россию, был настолько быстр, что я не успевал иногда понять, где в следующий миг окажусь, но я уже понял мысль Лоцмана. Он вел меня постоянно на Восток. Три камня тускло светились в боковом кармане рюкзака. Я иногда достаю и всматриваюсь в них, прожилки у каждого переливаются более темными цветами. Желтый, красный, фиолетовый. И каждый из них такой же прекрасный, как уже использованный синий. В каждом из них чувствуется своя, неповторимая жизнь.
Отступление.
-Вы пришли. - Пропело Древо.- Я вас так долго ждал.
Книга выпорхнула из внутреннего кармана куртки и полетела к стволу Лис Ара. Она прикоснулась к нему и пропела несколько фраз на незнакомом языке. Затем вернулась ко мне и тем же путем легла обратно.
-Вон оно как. - Прошелестели листья у Древа. - Значит даже звезды нет нашей? А Боги то чьи?
Но ответом ему было молчание.
Реальность ╧7
Под Новосибирском у меня кончились деньги. Войдя в поселок Морозово мы не нашли банкомата. Пришлось возвращаться в Новосибирск. Банкомат попался на полпути в здании заправки. Но карта оказалась заблокирована. Разочаровавшись, я вышел из здания, за мной на чистом полу остались разводы растаявшего снега.
-Подними листья, что прибились к забору. - Пропела Книга.
Я огляделся. Рядом с высоким забором из снега, что скопился от очищения площадки заправки, около земли лежало несколько листьев. Отставив в сторону лыжи (а вы думали я без них бежал, ножками?), подошел к этим нескольким полуистлевшим коричневым, скукожившихся от времени, листочков. Поднял их и увидел, как от моих рук отходит сизоватая дымка. Придерживая листочки одной рукой, зубами схватил и снял рукавицу с другой. Потом, перехватив голой рукой, заметил только отсвет изменения субстанции листочков. Между пальцами были зажаты две купюры тысячного значения.
-Иди, и купи себе еду. - Пропел голос.
Через несколько минут запах от теплых булочек буквально сводил меня с ума. Наевшись, я одел лыжи, затолкал отогревшиеся пальцы в варежки и вышел вновь на дорогу.
-Ты сошел с дороги, избранный. -Печально сказала книга. -Теперь нам не будет везти в пути.
-Ни чего подобного. -Возразил ей я. - Иногда надо отдохнуть. Вот много я отдыхал от самой Москвы? Ни разу...
-Но и путь твой лежал вне сферы твоей реальности. -Справедливо заметил Лоцман.
-Ну значит найдем другой путь. -Решил я. -Дорога -она как женщина, кажется, что все - это та самая, но только отвернешься, как она превращается в другую. И так постоянно. Или ты считаешь найти другой путь - это сложно?
-Не сложно, просто он будет ДРУГИМ.
И вновь тишина. И только сосны стоят вдоль тропы. И тропа то не тропа, а некая полу реальность, полу сон. Она появляется впереди в виде расходящихся сосен, указывая, что вот она, есть, и сходится за спиной незамеченной стеной. Находясь в некоем коконе, я двигался настолько быстро для человека, что глаз не успевал запоминать приметы прошедшего расстояния. Второй раз по этому пути точно не пройду - ориентиры не запомнил.