Ричард Роли только вошел в лабораторию, как сразу же почуял недоброе. Его работодатель доктор Гаспар Мик выглядел слишком довольным собой. Либо кто-то умер, либо Мик снова отрывал у мух крылышки. Такой он был человек. Приятный малый, который отлично поладил бы с Торквемадой или даже с самим Нероном.
Кроме всего прочего, Роли волновала судьба лягушек. Они исчезли без следа. Он сел на протестующе заскрипевший стул с выражением горечи на бронзовом лице и попытался привести в порядок мысли, которые ему так хотелось высказать Мику. Через некоторое время он начал:
— Ну?
— А! — воскликнул ученый, закачавшись в своем кресле, как Будда. Его толстое розовое лицо блестело на солнце, а лысина сияла бесовским огнем. — А, — повторил он более многозначительно. — Это ты, Рик. Я наконец решил, что твои таланты не соответствуют выполняемой тобой работе.
— Какой именно? — спросил Роли. — Я — помощник, повар, мальчик на побегушках, мойщик лабораторной посуды и ответственный за все, здесь происходящее. Занимаю по меньшей мере пять должностей.
Мик сделал вид, что не заметил нотку иронии в его голосе.
— Я наконец решил позволить тебе участвовать в экспериментах. Я повышаю тебя в должности. Теперь мы — коллеги. Но зарплата остается прежней, — поспешно добавил он. — Но что такое деньги по сравнению со славой служения науке.
Роли едва не сказал о том, что деньги позволят ему жениться на Бинни — прелестной, хотя и глуповатой дочери Мика. Для него оставалось неразрешимой загадкой, как такой негодяй, как Мик, мог произвести на свет такого ангела, как Бинни. Кроме того, это тоже создавало определенные проблемы, потому что Бинни была несколько старомодной девушкой и не желала выходить замуж без разрешения отца. «Заставь отца сказать “да”,— однажды прошептала она на ухо своему возлюбленному, — и все будет шикарно».
— Ты что-то сказал? — спросил, врываясь в его мысли, Мик.
— Я спросил о лягушках, — пробурчал Роли. — Два месяца я выращивал гигантских лягушек, чтобы заработать немного денег, а теперь вижу, что террариум пуст. — Он еще раз обежал взглядом комнату.
Мик почему-то хихикнул.
— Не думай об этом, лучше посмотри сюда. — Он показал на несколько стоявших на столе пробирок с красными и зелеными этикетками. — Поговорим о деле. Я жду прихода посетителей и хочу, чтобы ты оставался здесь, пока они не уйдут. Ничего не говори. Просто слушай.
— А, ваш знаменитый эликсир невидимости. — Роли посмотрел на пробирки. — И кого вы ждете?
— Репортеров.
— Гм? — Молодой человек, не скрывая удивления, посмотрел на него. — После того, что произошло? После того, что о вас написали почти во всех газетах?..
Синие глаза Мика заблестели необыкновенно мерзко даже для него.
— Да. Насколько я помню, они называли меня шарлатаном, любителем саморекламы. Мне кажется, они уже изменили мнение обо мне.
— Ага, звонят в дверь.
Роли вздохнул, встал, вышел в приемную, открыл дверь и едва не был сметен волной возбужденных репортеров. Их было не меньше дюжины, и все они с жаждой крови в глазах требовали доктора Мика. Роли, смутно надеясь, что они разорвут ученого на куски, позволил им всем войти.
Мик встретил репортеров с довольным видом.
— Доброе утро, господа. Прошу садиться.
Стульев было всего два, но в жутком возбуждении никто на это не обратил внимания. Репортер плотного телосложения наклонился над столом с вытянутыми руками. Он либо пытался дотянуться до горла Мика, либо держал в руках нечто невидимое.