Старик с подпиленными зубами снова подошел к Кутанзо.
— Где взял ты кох-бин? — спросил он, указывая на цветок.
— Мне подарили его Кай-Пангу и Ляо-Ху, — ответил француз — подарили за то, что я спас их вчера от полиции…
Старик от удивления растопырил пальцы и вдруг, обернувшись к толпе, крикнул что-то на незнакомом Кутанзо языке. И тотчас, словно стая мух от взмаха руки, разлетелась толпа.
— Иди с миром, брат. Я понял, что сегодня ты будешь на нашей стороне, — сказал ласково старик и, отвесив низкий поклон, тоже нырнул в соседний переулок.
Кутанзо поднял «кох-бин». С удивлением рассматривал этот цветок, спасший его от смерти…
Из — за угла вынырнула маленькая фигурка мальчика-китайчонка. Подбежав к французу, китайчонок крикнул, тяжело переводя дыхание.
— Господин, я давно ищу тебя. Бежим скорее…
— Куда? — удивился Кутанзо.
— Кай-Пангу и Ляо-Ху ждут тебя.
— А-а! — радостно вскрикнул француз. — А где они?
— Там, в роще «Пяти башен». Я покажу дорогу… Скорее!
— Садись, — показал Кутанзо на прицепную каретку.
Мотоцикл загудел мотором и, рванувшись как застоявшаяся лошадь, вылетел из переулка на широкую улицу.
Китайчонок махнул рукой прямо перед собой и, наклонившись к уху француза, крикнул:
— Вон роща «Пяти башен»! Они там!
Кутанзо увидел большой холм, похожий издали на лежащую женщину. На гребне холма, среди зелено-желтоватой листвы тутовой рощи, возвышались пять серых башен, пять чудесных, гордых тиар, украшенных волшебным каменным кружевом орнамента. Прямая, как стрела, аллея, усаженная кактусами и растрепанными метелками зонтичных растений, вела на вершину холма. Лишь только мотоцикл свернул на эту аллею, в уши Кутанзо больно ударил грохот орудийного выстрела. Китайчонок вскрикнул и, побледнев, уцепился испуганно ручонками за борт каретки. Не успело замолкнуть тяжелое, давящее эхо первого выстрела, как грохнул второй, третий, четвертый, а за ним лавиной обрушилась трескотня ружейных залпов.
«Началось, — подумал француз. — Тайфун уже метет улицы и площади столицы…»
Мотоцикл затормозил около большого каменного изваяния Сивы. Загадочное лицо идола нежно белело среди лиан, похожих на веревки повешенных. У подножия статуи виднелась небольшая кучка людей. Отдельно от всех, почти у края отвесного обрыва, которым кончался в этом месте холм, стоял Кай-Пангу. Сзади его вскарабкался на пень Ляо-Ху.
Увидав француза, Кай-Пангу подошел к нему и, протянув руку, сказал взволнованно:
— Благодарю тебя, брат мой! Ты не отказался быть с нами в этот тяжелый для нас день. Сегодня твое правдивое перо нужнее, чем десяток винтовок. Смотри внимательно, а затем расскажи всему миру все, что ты увидишь здесь сегодня.
Большие глаза Кай-Пангу были печальны и чуть тревожны.