– Зато у вас… горячие, – пробормотала Эжени.
Слишком горячие для обычного человека.
Демон? Возможно. Правда, разновидностей много, всех и не упомнишь. Да и настолько горячими могут быть не только демоны, нечисти и без них хватает. Хотя… какая разница? Всё равно, кто он, откуда, сколько ему лет и какой у него банковский счёт. Снежная сущность желала огня, желала раствориться, истаять в пламени, а спорить с собой Эжени не любила.
Вредно для здоровья.
Эжени улыбнулась вновь, тряхнула мягко длинными серебристо-белыми волосами, подалась чуть к Дэсмонду.
– Знаете, мне кажется, я только что нашла то, что может меня… удовлетворить, – прошептала доверительно.
В конце концов, все сюда приходят лишь ради одного, различного только формой.
– Склонен с вами согласиться, – Дэсмонд поднялся.
Эжени взяла сумочку, соскользнула со стула, первой покинула гостиную. Присутствующие не удостоили их и мимолётным взглядом.
Остались ли наверху свободные кабинеты? И не вспоминается, как назло.
Вместо лестницы Дэсмонд увлёк в нишу в дальнем конце холла, сумрачную, с крошечным столиком. Развернул лицом к себе, прижал к стене, впиваясь в губы поцелуем жестким, обжигающим каждый нерв смесью боли и восторга. Эжени бросила сумочку на столик, приоткрыла рот, отметая любой намёк на возражение или несогласие, ответила, обвив руками шею Дэсмонда. Наверное, слишком резко ответила, потому что сущность почуявшим любимое лакомство зверем рванула на волю, наполняя пальцы ощутимым даже ею холодом.
Дэсмонд отстранился чуть, посмотрел неожиданно внимательно, серьёзно.
– Эжени, я чувствую твою… суть. Ты её сдерживаешь.
– А ты нет? – если не держать её на коротком поводке, то можно и дополнить интерьер замороженной скульптурой в странной позе.
Случались в жизни Эжени и такие… хм-м, казусы. И хорошо, если оттает потом бедолага без последствий, а если нет?
– Смотря с кем, – Дэсмонд наклонился, провёл губами по её щеке, легко, почти невесомо в противовес первому поцелую. – Не держи её… расслабься.
– И попытайся получить удовольствие? – не то чтобы есть настроение шутить, но фраза как-то сама вырвалась.
– Разве всё затевается не ради удовольствия?
– Я совмещаю, – Эжени запустила пальцы в густые волосы, в полумраке показавшиеся вдруг золотыми, теплыми на ощупь.
Вернула поцелуй, чувствуя, как откликается чужая сущность, тянется навстречу.
Горячие мужские ладони прошлись по телу, обтянутому тонкой тканью короткого белого платья, сначала вверх, обхватили грудь и почти сразу спустились вниз. Дрожи Эжени не сдержала – прикосновение к обнажённой коже ног выше кружева чулок действительно обжигало, без всяких метафор. Пожалуй, не будь она тем, кто есть, заработала бы уже ожог первой степени.
Дэсмонд развернул Эжени спиной к себе, притиснул к столику. Шорох позади, и пиджак лег светлым пятном на пол.