— Пожалуйста. Я.
Что это — удивительная искренность или поразительное нахальство?
— Вы?
— Конечно. Если Меряч не вернется, — заметьте, ничего худого я ему никогда не желал и не желаю, — работу нашей лаборатории возглавлю я. И, смею надеяться, справлюсь.
— Но вы же сами говорили о выдающихся достоинствах Меряча.
— И продолжаю утверждать это. Но и я обладаю не меньшими.
Пожалуй, это все-таки нахальство. И ущемленное самолюбие в придачу.
Ярвилла в упор посмотрел на меня.
— И поверьте, друг мой, что это не гипертрофированное самомнение. Это трезвая самооценка. — В голосе его прозвучала какая-то нотка, которую я не взялся бы определить, но почему-то поверил ему. Впрочем, это уже не мое дело.
— И еще одно, — продолжил Ярвилла, все так же не отводя взгляда. Запомните, пожалуйста. Я не убивал Меряча, не похищал его и вообще не имею к его исчезновению ни малейшего отношения. Хотя печалиться по этому поводу, поверьте, не стану. Полиция, кажется, поняла это. Надеюсь, поймете и вы. И спасибо за обед.
Он поднялся и, не попрощавшись, направился к выходу. Но на третьем шаге остановился и обернулся.
— А если вас интересует личность Меряча, — поговорите с его любовницей. Думаю, она сможет оказаться в этом отношении иуда полезнее меня. Я молчал.
— Ее зовут Рита. Рита Лани. Работает в «Детинце». Это на севере, где-то под Марьямэ.
И он уверенной походкой зашагал прочь. Парфянская стрела или добрый совет? Непрост, ох, непрост был Ярвилла… У меня возникло такое чувство, словно вместо полтинника мне в копилку кинули блестящую пуговицу. Может быть, как раз в пятьдесят белок ценой. А может — и в куну. Но вот пригодится она или нет — Бог весть.
И только одного вопроса задавать Ярвилле я не стал. Потому что в ответе был уверен. Таким неудовлетворенным, нескрываемым честолюбием, пусть даже самым обоснованным, чаще всего страдают в Биармии те, у кого нет детей.
Прежде чем покинуть «Пороховую бочку», я позвонил в контору. Магда была еще там, и я попросил ее дождаться моего возвращения.
Увидев мою постную физиономию, она ни слова не говоря препроводила меня в «задушевную» и усадила на диван. Задернутые шторы отсекали комнату от паскудной непогоды. Акустика источала что-то медленное и ласковое. Бра бросали приглушенный свет на стеклянный столик, где горело свеча и стоял запотелый стакан. Аромат «самого смелого» я бы узнал и за версту.
— Расслабьтесь, Марк, — посоветовала Магда. — Слабость — изнанка силы.
— Уже, — честно признался я. — Спасибо, боевая подруга. Как всегда — то, что надо. А себе нальешь?
— Шампанское — вроде повода пока нет, а ничего другого я, если помните, не употребляю. Но могу посидеть пять минут за компанию.
— Только пять?
— Или чуть-чуть больше. Но немножко. Мне еще надо заскочить домой и привести себя в порядок.