«Видать, все деньги на воскрешение пошли, — подумал Мелков, рассматривая худосочное лицо старика. — На грим порядочный уже не осталось… Хотя мне-то какая разница? Нырни и выдерни… если Костлявая даст, конечно…»
Шумно выдохнув. Мелков опустился на стул рядом с каталкой. Зажмурившись, ныряльщик представил чёрный провал и два белых огонька…
Которые, едва появившись, начали стремительно приближаться.
«Ну здравствуй, родная».
Чёрная «Волга» резко остановилась в шаге от ныряльщика; тот не шелохнулся — лишь улыбнулся, как будто даже приветливо.
— Ты, как всегда, точна, — сказал Мелков, глядя в тонированное лобовое стекло. — Подбросишь?
Фары нехотя переключились с ближнего на дальний и обратно. Мелков тихо хмыкнул и пошёл к пассажирской двери.
«Волга» ревела мотором, словно раненый зверь: утробно и пугающе. Смерть никогда не глушила двигатель — она всегда спешила.
— Надо бы тебе на диагностику съездить, — распахнув дверь, сказал Мелков. — Уверен, у тебя тут столько хороших механиков…
Изнутри повеяло могильным холодом.
— Новый освежитель?
Она не выдержала — повернула голову и уставилась на него пустыми провалами глазниц.
— Ладно, ладно. — Ныряльщик попятился и поднял руки вверх. — Я просто пытаюсь немного разрядить обстановку.
Её взгляд говорил буквально: «Всё уже разряжено и без тебя».
— Понял, не дурак, — пробормотал Мелков.
Он уселся на жутко твёрдое и неудобное сиденье, поморщился, но смолчал, понимая, что Костлявой обивка ни к чему.
Теперь её взгляд спрашивал: «Куда?».
— Сама знаешь, — проворчал ныряльщик.
Не успел он захлопнуть дверь, а Смерть уже нажала на газ, и чёрная «Волга» понесла их по узкой бесцветной дороге к городу.
Дома без окон больше напоминали гигантские надгробные камни. Когда Василий впервые их увидел, он и помыслить не мог, что внутри каждой серой глыбы томятся сотни тысяч мёртвых душ. Ныряльщики нарочно врут, будто «по ту сторону» ничего нет, кроме голосов. Иначе живые станут просить исследовать загробный мир поподробнее, но ведь чем дольше тут находишься, тем больше сходишь с ума. «И тем длиннее запой, когда вынырнешь…»
Свинцовое небо давило сверху, бесцветный асфальт дороги был удивительно гладок, и «Волга» шла как по ниточке. Смерть вглядывалась во мглу своего царства, Василий вопросов больше не задавал — так и ехали молча; каждый думал о своём.
Наконец они остановились у одного из «мёртвых» домов. Мотор продолжал работать — Смерти нужно было ехать дальше.