— На меня можете положиться.
— Еще мы рассчитываем и на благоприятные обстоятельства.
— Мне бы хотелось поговорить с полковником Гонедом.
— Хорошо, я поищу его. Собственно, мы уже закончили последнюю проверку. Похоже, что полковник Гонед хотел вас немножко напугать. Обычная тактика в подобного рода случаях. Он должен был проверить, какими мотивами вы руководствовались, решившись на старт: ему хотелось бы иметь пилота, готового на все. Как только найду свободное время, сразу же свяжу вас с ним.
И вновь сделалось тихо. Человек разделся и снова застыл на своей лежанке. Успокоенный его ровным дыханием, я размышлял над собственным положением. Оно было тесно связано с судьбой встреченных мною людей — и в этом я был совершенно уверен: в противном случае транспортеры Машины меня сюда бы не направил. Механизм что-то предусматривал и анализировал, чтобы затем, в соответствии с заранее начерченным планом, распределить роли среди своих управляемых на расстоянии орудий. Про себя я взвешивал подробности подслушанного мною разговора. Итак, я находился в некоем неопределенном ремонтном шлюзе рядом с человеком (я верил, что самым настоящим) — пилотом, приготовившимся к опасному путешествию. Старт "крота" был соединен с определенным, подчеркнутым в разговоре, риском.
Я сразу же попал в самую сердцевину загадочных событий. После периода многомесячного одиночества, в переваривании которого и прошло все мое прошлое в камере среди динамиков и экранов, призванные прозвучавшим из темноты голосом техника, в моем воображении появлялись первые живые и свободные образы: пилот Рез Асурмар, Раниэль с Вайсом, и полковник Гонед при этом я еще удивлялся, как вообще запомнил все эти имена. Люди жили неподалеку от "конструкции" (только это я и мог сказать относительно объема, занимаемого источником направленных в мой адрес указаний), или же иначе: они жили "в прилегающем к какому-то сложному организму, замкнутом девять месяцев назад пространстве" как выразился Робот, предшествовавший мне на ленте транспортера. Неужели мне следует обратиться к ним прямо и спросить о цели путешествия? — исключено: я даже не пытался обосновать решительного нежелания заключать какие-либо знакомства; уже в самом начале не облеченная в какие-либо слова холодная необходимость заставляла меня удерживать дистанцию и скрываться. Еще я пытался представить себе, как долго будет продолжаться мое пребывание среди людей, а вместе с ним и то, чем одарила меня таинственная сила — жизнь.
Я лежал навзничь, плоско растянувшись в том месте, где обнаружил первое более или менее подходящее укрытие, положив голову на бухту жесткого кабеля, уставив глаза в одну точку, отупевший, полусознании — уже без каких-либо мыслей. Пропитанная сонной тишиной черная тьма вокруг меня не оживала в течение многих минут. Откуда-то сверху раздался слабый, похожий на шепот, женский голос и тут же прервался коротким криком. Я закрыл глаза — под веками располосованная алыми отблесками ночь, из глубин сознания не вовремя выудилась какая-то непереваренная мысль: я чего-то ждал, теряясь в догадках — о, сколько бы я отдал за то, чтобы знать.
Сгустившуюся тьму постепенно выпирало появившееся откуда-то робкое свечение. Пол покрылся серебристым налетом. На стене появились две параллельные, ослепительно-белые полосы. В окошке между ними повисло багровое солнце. Я продолжал лежать, все также недвижно, в усиливающемся сиянии, втиснувшись между стенкой и какими-то ящиками, под кучей тряпок, опалявших меня невыносимым жаром, но я был столь безразличен к их тяжести, что даже не подумал о том, чтобы сбросить их с себя.
Как долго могло это длиться — то ли я спал, то ли мне все это виделось? Я еще ничего не решил, и все же — внутренне мобилизовавшись и обострив все свое внимание, хотя и спокойны более, чем когда-либо — поднимал недвижное лицо и готовился к прыжку, поскольку уже знал, что сейчас произойдет нечто такое, чего мне никак нельзя пропустить.
В стене — где до сих пор виднелись медленно расширявшиеся щели внезапно распахнулась мощная дверь. Она открылась в одно мгновение, широко и бесшумно, показав сад. Деревья стояли под низким утренним солнцем, на склоне окруженного петлею реки холма, под редкими кучевыми облаками, подгоняемыми легким ветром. Ветки качались и шумели, влажные листья парили в тепле, посыпанная желтым гравием дорожка вилась среди цветов от горизонта до самого порога.
Однажды я уже видел этот пейзаж на стереоскопическом экране своей камеры. После этого я глянул на человека. Тот сидел голый, неестественно застывший и бледный, с многодневной щетиной на подбородке, отчаянно борясь с опадающими веками, которые не позволяли глядеть туда — в сторону света.
И в этот момент ожил динамик. Я узнал голос техника:
— Асурмар, слушайте внимательно. У нас были сложности...
— Я вижу небо, — произнес мужчина и поднялся с топчана. Он сделал несколько шагов вперед, но тут же отступил, как бы сражаясь с охватившим его искушением. Все это время он не отрывал глаз от прямоугольника двери. — Там солнце и... — он замолк.
— Что?
— Я нашел проход! — он отскочил в сторону и подбежал к столику. Низко наклонившись над микрофоном, мужчина прохрипел:
— Поспешите!
— Проход?
— Тропа в парк!
— Вы с ума сошли? Сейчас мы у вас будем!
Больше мужчина уже не отзывался. Он, неуверенно, направился в сторону необычайно убедительного образа, немного поколебался, а затем — уже решившись — переступил порог. Я видал его в течение еще нескольких секунд, когда, не касаясь ногами поверхности земли, которая, по мере удаления от порога, спадала вниз не очень крутым склоном, шел прямо перед собою по плоскости, составляющей продолжение пола и выглядящей с моего места как абсолютно прозрачное стекло. Узенькие щелочки его сильно сощуренных глаз, таких беспомощных, как будто впервые в жизни боролись с напором света, нацелились на уже пройденный путь, а на лице нарисовалось изумление, которое мне еще удалось заметить, прежде чем массивные, отлитые из одного стального блока двери захлопнулись.
Сделалось темно. У входной двери заскрежетал замок. Кто-то поворачивал ключ и отодвигал засовы. Я мигом сбросил с себя тряпки и одним прыжком добрался до топчана, заняв место голого мужчины.