— Ну и что же? — спросил его Ларский.
— Как что?! — воскликнул американец. — Неужели вас не волнует эта календарная цифра? Ведь это случается только однажды в сто лет! У меня вот такое чувство, что непременно что-то должно случиться, когда меняется век. Подумайте! Сейчас 1999 год. Еще несколько месяцев — и мы уже будем говорить: в прошлом двадцатом веке!
И он обвел торжествующим взглядом сидевших за столом пассажиров, из которых одни с удивлением, другие с улыбкой поглядывали на него.
Увы, он и тут не был понят! Эффект, который он собирался произвести неожиданным напоминанием о конце двадцатого века, не удался, и Виддуп смущенно и молчаливо принялся допивать свой кофе.
Прежде чем завтрак был окончен, сверху раздался чей-то возглас:
— Хортица!
Любопытные поднялись наверх.
Хортица — в самом деле наиболее любо[пыт]тное место из всего, чем богат Днепр.
— О, — воскликнула жена инженера Ларского, — ведь это тот самый остров, который когда-то описывал Гоголь!
— Еще бы, еще бы! Помните Тараса Бульбу?
— Да, но что осталось от прошлого?
Растянувшийся киллометров на пятнадцать в длину, по форме напоминающий гигантскую горбатую рыбу, остров разделял Днепр на два русла. Несколько десятков лет назад только одно из них было судоходно. Некогда зеленый тихий остров, бывший много веков назад Запорожской Сечью — центром казачества Запорожья, ничем, ничем не напоминал о прошлом.
Перед глазами пассажиров поднимался гигантский город, окруженный со всех сторон глубокой рекой. В просторный порт входили океанские пароходы, из которых одни поднимались вверх, другие спускались вниз по течению, отправляясь в путь, только что пройденный пароходом «Эпоха».
Тяжелый мост на быках связывал остров с Запорожьем, раскинувшимся на правом берегу Днепра. Над Днепром, соединяя островной город с береговым, в воздухе тянулась висячая электрическая дорога, и маленький закрытый вагон, подвешенный к эстакаде, весело пробегал над рекой. Пассажиры с палубы смотрели на него, поднимая голову кверху.
Медленно и долго грузная «Эпоха» входила в Хортицкий порт.
Виддуп отказался сойти на берег, как и в Херсоне.
В полдень Ларский с женой и пассажиры вернулись на палубу, и инженер журил американца:
— А вы все еще ждете, что сенсация, как манна небесная, сама свалится вам в рот? Бросьте, искать нужно самому, а не ждать.
— Неправда, — возразил Виддуп обиженно. — Я поеду и посмотрю. Я просто еще не собрался!
И он в самом деле через некоторое время съехал с парохода, наспех попрощавшись с инженером Ларским и его женой, условившись, что он сядет на пароход уже в Кичкасе, до которого доедет из Запорожья автомобилем.
Путь парохода от Хортицкого порта лежал мимо набережной города Запорожья, через большой канал и шлюзовую лестницу возле знаменитой днепровской гидро-электростанции. По шлюзовой лестнице пароходы в этих местах переправлялись в Верхний Днепр, в то огромное водное пространство, которое покрывало бушевавшие и кипевшие когда-то здесь Днепровские пороги.
Пароходы обыкновенно долго задерживались у острова Хортицы, медленно проходили лестницу шлюзового канала и, прежде чем подняться в русло верхнего Днепра, долго простаивали в Кичкасе. И потому не было ничего необычного в желании Виддупа покинуть пароход на день или два. Он так и сделал.