Через девять дек от начала второго нырка Фрай наскочила в главном кольце на айсберг и сломала ногу. И не просто сломала — перелом получился сложный, осколок распорол кожу. Блин, вот незадача-то! К счастью, мы уже закончили возиться с большей частью глаз — я эту работу считала куда сложнее обычной. Но шли последние деки перед ударом Океке-Хайтауэр, и всех трясла кометная лихорадка.
Почти триста грязелет на Большом Юпе не отмечалось ни одного ощутимого удара, после Шумейкеров-и-как-его-там, когда поблизости никого не было, чтобы в нормальном качестве это дело записать. Все новостники, исследовательские институты и денежные мешки Солнечной Системы заказывали Юпитерианским Операциям съемку с колец. Подключили всех сотрудников ЮОпа, камеры штабелями на камеры, запасные камеры на запасные камеры — видимый свет, ИК, рентген и хрен знает что еще. Фрай и сама была в восторге, только и трепалась, как рада, что все это вживую увидит. Девчонке бы стоило смотреть во все глаза, куда суется.
Я-то в геле, да и скаф Фрай должен выдержать, но двуногие существа, лишенные перьев, склонны к приступам головокружения, если травму получают. Я надула пузырь таких размеров, чтоб он нас обеих вместил, окружила коконом ее ногу, накачала лекарствами и вызвала скорую. Желюки и остальные висели на другой стороне Большого Юпа. Я им сказала, что мы засыпались, и что придется кому-то последние несколько глаз на радиане вместо нас повесить. Фрай, казалось, ничего особо не интересовало, кроме О. Она восстанавливала сознательную ориентацию быстрее, чем любое другое двуногое существо на моей памяти, но лекарства все же мешали. Я пыталась ее отвлечь, травила байки, но в конце концов пересказала их все и вынужденно заткнулась.
Потом она вдруг сказала:
— Ну ладно, Арки, я сама виновата.
Голос у нее был такой обреченный, что я уж подумала, она выходит из игры. Я скисла: мне так нравилось это нечто, оно ж было девочкой. Я сказала:
— Солнышко, мы по тебе скучать будем.
Она засмеялась.
— Нет-нет-нет, я не улетаю. Я за суси схожу.
Я потрепала ее по плечу, решив, что у нее сбой нервной системы, вот и несет всякую чушь. Фрай же не обычная девчонка, она и тут себя показала на все сто, и там из толпы выделялась. Среди грязевиков она зарекомендовала себя умницей, ученым высшей категории и королевой красоты. Да-да, двуногое нечто без перьев, гений и королева красоты. Поверьте на слово или валите, как сказала бы Шерлак.
Фрай провела с нами три с половиной деки к тому моменту, как решила, что королевой красоты ей больше не бывать. У нас как раз началась запарка под конец смены — у нас у всех, у нее, у меня, у Дюбонне, Шерлак, тети Хови, Сплэта, Бэйта, Глайнис и Фреда, — и мы чуть не прозевали О.
— Вау, — сказал Дюбонне, — может, принцессе еще горошин в постель подсыпать?
Я не поняла вопроса, но мне показалось, что это издевка. Я шлепнула его тремя конечностями, чтоб чужую культуру уважать учился. Но Фрай ответила:
— Нет, никаких претензий к вам на Большом Юпе. Я понимаю, это глупо. Но почему люди вообще этим озабочены... не знаю. Я правда не знаю. Мы такие все из себя просветленные и продвинутые, а женщине до сих пор втыкают, если в купальном костюме не так выглядит. То есть — двуногой женщине, — добавила она с легким смешком, — извините. И да, я обойдусь без горошин.
— Если ты так себя чувствуешь, — сказала тетя Хови, глядя на нее большими серьезными глазами из причудливого сплетения восьми конечностей, — почему подыгрываешь им?
— Иного способа сюда добраться у меня не было, — сказала Фрай.
— Правда? — недоверчиво бросил Сплэт, на мгновение опередив меня с этим вопросом.
— Да, правда. Я круглая отличница по жизни, стипендия, право выбора университета и все такое. — Фрай улыбнулась, и мне подумалось, что такой улыбкой она, верно, улыбалась в тот момент, когда ей вручали диадему королевы красоты двуногих существ, лишенных перьев, или что-то в этом роде. Нельзя сказать, что улыбка неискренняя, но у двуногих лицевые мускулы — просто группа мышц; я видела, что движение отчасти заученное. — Я экономила изо всех сил, пока не накопила на спецкурс. Диплом по геологии с отличием.
— Но это ж грязевая геология, — заметила Шерлак. Вообще-то ее звали Шерлок, однако Шерлак бы первая согласилась, что ее дедуктивные таланты заметно уступают везению.
— Я поэтому и откладывала на спецкурс, — ответила Фрай. — Я старалась добиваться наилучших результатов с доступными мне инструментами. Вы все понимаете, каково это. Вы тут все на Большом Юпе в курсе.
И то верно.
Фрай работала с некоторыми вахтовиками ЮОпа до нас, но там всегда были как двуногие, так и суси. Думаю, ее все любили — и она их, но в нашем случае попадание в яблочко особенно ощущалось, а это странно для двуногой в команде из сплошных осьмушек. Она мне с первого взгляда понравилась, а это уже кое-что значит, ведь мне обычно нелегко добиться эмоционального резонанса даже с другими суси. Я к бесперым двуногим привыкла, я ничего против них не имею. У многих суси, даже если они не хотят этого признавать, недетские траблы с толерантностью, но я всегда с ними нормально уживалась. Но двуногие не лучший вариант, да. Их тяжелее натаскивать, и не потому, что они глупы, а потому, что просто не приспособлены для этой среды. Не такие, как суси, и все тут. Но они продолжают прибывать, и большинству удается продержаться по крайней мере одну квадрадеку. Тут настолько же красиво, насколько и опасно. Я их почти ежедневно снаружи вижу — неуклюжие морские звезды в скафах.