— Мистрис Арха! — не выдержал принц, тщательно прячущийся под личиной никем, естественно, неузнанного инкогнито. — Ты как со мной разговариваешь?
— На хашранском, мессир, — искренне удивилась ведунья, — а непонятно разве?
Его Высочество, в точности скопировав давешний лекарский вздох, устало привалился к стене сарая.
— И как тебе Дан терпит, а?
— Да никак не терпит! — огрызнулась Арха. — Сложно «терпеть» кого-то, если видишь его одну ночь в десять дней!
— Зато как романтично! «Они разглядывали друг друга ночь напролёт…» — писклявым и крайне неубедительным голосом передразнил кого-то кронпринц.
— Мимо! По ночам мы находим гораздо более интересные занятия, — злобясь всё больше, ответила ведунья.
И даже уже и не покраснела. Дурно на неё война влияла.
— Сама же сказала, что ты его видишь одну ночь из десяти, — попытался парировать остроумный Адаш.
— Я сказала, что я вижу его в одну ночь из десяти. «Видеть» и «смотреть» — вещи разные. На вас вон тоже все смотрят, но никто не видит.
— Знаешь, в кого ты превратилась? В склочную бабу, — покачал рогами принц. — А была такой миленькой лекаркой.
— А вы разве не знаете? Женщины обычно и превращаются в склочных стерв, если у них мужчин отбирают!
— В неудовлетворённых склочных стерв, ты имела в виду?
— Одно вытекает из другого.
— Пойду я, пожалуй, — прогудела Ю. — А то лай тут ваш слушать… Хуже собак. Гав-гав, гав-гав! Голова разболится…
— Меня тут, вообще, кто-нибудь уважает? — расстроено протянул Адаш, глядя вслед грахе.
— Нет, — отрезала вредная Арха и кивнула в сторону осторожно, придерживаясь стеночки, бредущей Ю. — Она тоже своего мужа видит крайне редко. Так что уважения тут вы точно не найдёте, Ваше высочество.
— Да мать вашу! — вызверился принц. — Это война, а не увеселительная прогулка!
— Серьёзно?
Ведунья подняла палец, призывая хаш-эда прислушаться. И, словно по заказу, тёплый ветерок, пахнущий сырой землёй, донёс до них нежное пиликанье скрипок. В главной ставке накрывали столы, готовясь к обеду штабных.
Кронпринц досадливо сплюнул, едва не попав на полу собственного «тайного» плаща.
— Ладно, я тоже пойду…