Три-четыре раба, находившиеся с ним в комнате и не скрывавшие, что им велено быть при нем и днем, и ночью, не дали бы ему ни совершить над собою насилие, ни бежать. Наконец, положившись в дальнейшем на судьбу, он решил притвориться тяжело больным, намереваясь не вставать с постели и принимать столь мало пищи, чтобы совсем ослабеть и ему было бы легче расстаться с жизнью. Никто и не подумал ему в этом препятствовать, так что он провел в постели пять-шесть недель, не подпуская к себе никого днем и соглашаясь лишь по вечерам, в темноте, принимать немного пищи.
За все это время у него не было никаких известий о Пломби, а за нею следили также зорко. Но губернатор, крайне удивленный столь необычным поведением Вердиница, решил наконец навестить его и заставить обратиться к помощи врачей. Он вошел в комнату Вердиница, не предупредив его; он застал его в постели и был несказанно удивлен, увидев его пышную бороду, благодаря которой больной был похож скорее на дикого зверя, чем на женщину. То ли с перепугу, то ли по другой, так и не выясненной причине его тут же хватил апоплексический удар. А рабы, всецело поглощенные тем, что случилось, не стали задумываться о причине несчастья, а поспешили унести умирающего, даже не заметив роковой бороды, которую Вердиницу всегда удавалось от них ловко скрывать.
Губернатор умер, не успев высказать свою последнюю волю, а потому Пломби, единственная его жена, брак с которой был заключен в соответствии с законом, оказалась вполне свободной, тем более что дети ее мужа жили далеко от Храдиша и некому было оспаривать ее власть. Она воспользовалась свободой прежде всего для того, чтобы пойти к Вердиницу; она собственноручно побрила его и велела снова нарядиться в женское платье, к которому он уже привык, так что ни у одного турка не могло возникнуть подозрения относительно его пола и какого-либо приключения. Потом они вместе решили послать за купцом, чтобы он взял Вердиница из сераля под тем предлогом, что, сам происходя из Богемии, он обязан позаботиться о своей соотечественнице.
Единственно, что сдерживало Пломби, был страх перед отцом, под власть которого ей предстояло подпасть по выходе из сераля. Она могла бы попытаться сразу же вместе с возлюбленным уехать в Богемию, но столь значительное наследство, какое ей предстояло получить, вполне заслуживало того, чтобы его дождаться, и Вердиниц не мог не согласиться с этим убедительным доводом. К тому же было весьма безрассудно и опасно отправиться в Венгрию, ближайшую от них христианскую страну. А купец, человек пожилой и опытный, мог служить им проводником и помочь преодолеть все трудности. Но надо было дать ему возможность закончить свои дела, а главное — дать Вердиницу время написать в Прагу, чтобы предупредить о прибытии человека, которому он был столь многим обязан. Поэтому решено было повременить, а Пломби, устроив все дела в серале, спокойно вернулась к отцу.
Но предварительно она обсудила с возлюбленным, как им устраивать свидания. Это оказалось проще, чем она надеялась, ибо выяснилось, что отец склонен простить Вердиница и даже хочет увидеться с ним. Бегство раба не так уж разгневало старика, он не забыл его верности и привязанности и все еще любил его. Он постоянно восхищался рабом, который бежал из кладовой, не тронув его сокровищ. Однажды в порыве уважения и благодарности он спросил у дочери, правда ли, что она чувствует склонность к Вердиницу, и признался ей, что если бы он убедился, что юноша порядочного происхождения и что он сочувствует вере Магометовой, то он охотно выбрал бы его в зятья. Пломби рассказала отцу о происхождении Вердиница то, что узнала от него самого и от купца. Что же касается веры, то, ни за что не ручаясь, она пообещала только, что постарается привести его к магометанству, и сказала, что великой заслугой отца будет, если ему удастся обратить в свою веру человека, которого он так уважает.
Итак, Вердиниц был приглашен в дом своего хозяина и приняли его скорее как сына, чем как раба. Между тем старик, у которого крайняя скупость сочеталась с необыкновенной добротой, почувствовал, что с годами слабеет, и, не будучи уже в силах зорко следить за своими сокровищами, решил переселиться в кладовую, где хранились его богатства, и уже ни в коем случае не выходить оттуда. Вердиниц оказался единственным хозяином всего остального дома и, чтобы окончательно покорить старика, стал приносить ему мешки с золотом и серебром, которые тот ежегодно получал как доход с его капитала. Это значило работать на самого себя.
Смерть наконец избавила старика от мучивших его тревог, а весь дом — от длительной скованности. Перед смертью он отдал Вердиницу дочь и все свое достояние с единственным условием перейти в магометанство.
Возник вопрос, как обойти это условие, выраженное во всеуслышание и достаточно ясно, чтобы нельзя было безнаказанно пренебречь им. Уважение, которым еще пользовалась Пломби в связи с ее первым браком, а также щедрость Вердиница давали им еще некоторое время для надежд на то, что удастся склонить на свою сторону высшее мусульманское духовенство.
А Вердиниц, уже успевший написать в Прагу и устроить там дела купца, решил отправить его туда со всеми своими сокровищами или по крайней мере с тем, что могло вызвать жадность турок. Все это было подготовлено столь тайно, что даже самые любопытные были введены в заблуждение. При отъезде купца были приняты такие меры предосторожности, что все думали, будто он отправляется в небольшое путешествие с членами своей семьи. Он оставил в доме всю обстановку, о которой во время его отсутствия должен был заботиться его сын, а на самом деле он вместе с сокровищами Вердиница увозил и все то, что удалось собрать ему самому.
Когда они наконец прибыли в Прагу и Вердиниц мог бы опасаться только за то, чего и так готов был лишиться, ему удалось осуществить пришедшую ему в голову легкомысленную затею. Он попросил нового губернатора разрешить ему несколько месяцев поездить по стране с сыном купца, который остался в родительском доме. В этом ему было отказано, как он того и ожидал. Но чтобы устранить все препятствия, он предложил оставить на время своего отсутствия в виде залога свой дом и дом купца, который должен был сопровождать его, а также все наследство его хозяина турка. Это предложение было охотно принято, и теперь людям, которые рьяно препятствовали ему, стало выгодно не торопить его с возвращением.
Оставалась одна только трудная задача — это отъезд Пломби, предлог для которого трудно было придумать. Снова прибегли к хитрости. Пломби перерядили в мужчину и в день отъезда представили как раба. Этот романтический побег вполне мог бы удасться, так как Вердиниц запасся легкой каретой и шестеркой очень быстрых коней, с помощью которых он рассчитывал оказаться в безопасном месте, прежде чем заметят исчезновение его возлюбленной.
Но некий молодой турок, давно уже влюбленный в Пломби и сначала радовавшийся отъезду Вердиница, а потом с ужасом узнавший, что она согласилась последовать за ним, стал так отчаянно сокрушаться, что кади пришлось ради благопристойности и в ущерб собственной выгоде отправить нескольких всадников вдогонку за похитителем с приказом вернуть его живым или мертвым. Во главе преследователей поехал сам Дельмет. Он нагнал беглецов за два дня езды до границы. Вердиниц по стуку копыт сразу понял, что за ним гонятся. Единственное, что оставалось ему сделать в этом столь опасном положении, это высадить Пломби из кареты. Она все еще была в мужском платье. Чуточку изменив свои черты с помощью дорожной грязи, она пересела на запятки кареты, рядом с единственным рабом, которого взял с собой Вердиниц, и под влиянием страха решила неуклонно играть свою роль.
Почти в ту же минуту появился Дельмет, и невозможно было помешать ему резко остановить карету и спросить, где Пломби. Вердиниц и купец сделали вид, будто такой вопрос крайне удивляет их, и ответили, что не могут знать, что сталось с особой, которую они оставили в Храдише. Обстоятельства как будто подтверждали этот ответ, а число рабов не превышало того, что требуется для обслуживания двух путешественников; поэтому у всадника не возникло никаких подозрений на этот счет. Однако Дельмет не мог допустить мысли, что он ошибся, разузнавая о бегстве своего кумира. Между тем он заметил, что карета Вердиница остановилась (пока Пломби перемещалась на заднюю скамеечку), и вообразил, что она, действуя заодно с похитителями, спряталась где-нибудь в кустах или около ближайшего дома и что там можно ее обнаружить.
Поэтому он оставил часть своего отряда сторожить карету, а с остальными стал рыскать по окрестностям, где, по его предположениям, могла спрятаться Пломби. На это потребовалось несколько часов. Наконец, устав от поисков, думая, что он и в самом деле ошибся, вообразив, будто Пломби уехала из Храдиша, он принял решение, которое окончательно поставило его в глупое положение. Он решил проводить Вердиница до самой границы, рассчитывая таким образом не только убедиться в отъезде опасного соперника, но и воспрепятствовать Пломби присоединиться к нему, если она, как он предполагал, вышла из кареты и где-то так спряталась, что ее не удалось найти.
Таким образом, два дня влюбленные спокойно ехали под охраной всадников. Пломби приходилось терпеть множество неудобств, но любовь сулила ей великую награду в Праге, и это поддерживало ее. В этом довольно серьезном приключении смешно то, что Дельмет провел несколько дней на границе, боясь, как бы Вердиницу не захотелось возвратиться в Храдиш и чтобы в таком случае воспрепятствовать ему.
Наши любовники счастливо зажили в лоне богатой и влиятельной семьи, которая встретила их с восторгом. Старик купец горячо поздравил их и вручил им все сокровища, которые он благополучно доставил в Прагу.
Но когда все, казалось, объединилось, чтобы вознаградить их за пережитые невзгоды, случилось событие, сильно встревожившее их; оно заслуживает быть упомянутым как венец их истории.
Однажды, когда они уединились в деревне и при них была только их челядь, как-то вечером они с изумлением увидели у себя в доме человек восемнадцать — двадцать турок, которые тотчас же обнажили сабли и рассеялись по комнатам.
Вердиниц, не имея возможности защититься, только поспешил спрятать Пломби и детей. Помня о своих давних опасениях, он был уверен, что либо кади из Храдиша, либо Дельмет осмелились преследовать его даже в Праге, и, хоть предположение это и было маловероятно, оно смертельно мучило его целый час, пока турки осуществляли свое намерение.
А намеревались они устроить прекрасное празднество и занялись его подготовкой. Вслед за ними прибыло не только множество повозок с необходимыми декорациями, но и многочисленное общество, состоявшее из самых знатных дам. Взялись гости за дело горячо, рабочие были проворные, и вскоре дом преобразился. Когда все было готово, молодежи оставалось только позабавиться испугом и удивлением Вердиница.
Задумала все это самая изысканная пражская молодежь, основываясь на рассказах Вердиница и Пломби, причем весьма искусно были изображены нравы Храдиша. А содержание комедии, сыгранной лучшими пражскими актерами, представляло собою не что иное, как историю рабства Вердиница и его приключений в серале.
В довершение празднества, чтобы ярче отметить конец выпавших на его долю страданий, все декорации и наряды как турок, так и рабов, послужившие для представления, были сожжены на костре, нарочно для этой цели сложенном около дома.