Внезапно Раф подошел ближе и, встав прямо у нее за спиной, заглянул в книгу.
— Большинство экспертов полагает, что Перси Морланд был высококлассным Видящим, который страдал от периодических приступов асинхронной синергии в плоскости подсознания, — сказал он.
— Я об этом слышала, — пробормотала Орхидея, задаваясь вопросом, знал ли Раф, насколько он раздражает, когда начинает говорить таким нравоучительным тоном.
— Он отказался от лечения, — услужливо вставила Эльвира. — Очевидно, Морланд опасался всего, что касалось синергетическо-психометрических лабораторий. Похоже, он считал, что эксперты могут разрушить его художественное воображение, дозволь он им перестроить энергетические волны в его подсознании.
— Не могу винить его за желание держаться подальше от лабораторий. — Орхидея ненадолго задумалась о собственном чрезвычайно неприятном опыте в исследовательской лаборатории по синергетической психологии три года назад. В последнее время старые кошмары заявили о себе в полную силу. На этой неделе это случалось уже дважды. — Если бы я разбогатела благодаря подобной поэзии, я бы тоже не захотела никакого вмешательства в волны своей парапсихической энергии.
Эльвира хихикнула.
— Превосходно подмечено, дорогая. Я так понимаю, вы не большой поклонник метадзен-синергетической философской поэзии?
— Честно говоря, да, — призналась Орхидея.
Раф даже не потрудился скрыть своего раздражения.
— Почему?
Не впервые ей стало любопытно, отчего ее мнение имело для него такое значение.
— Я думаю, что в лучшем случае это направление в литературе тупиковое. Вероятнее всего это была большая шутка, навязанная литературному миру.
— Понятно, — Эльвира приподняла изящно изогнутые серебристые брови. — Как занимательно думать, что я многим рисковала только для того, чтобы украсть поэтическую шутку.
— Но я действительно восхищаюсь финансовым чутьем этих поэтов, — добавила Орхидея. — В отличие от большинства, они разбогатели. Их труды все еще украшают полки любой библиотеки трех городов-штатов, и было время, когда они были самыми востребованными в книжных магазинах. Все, кто что-либо из себя представлял, их читали.
— В моей личной коллекции имеется три оригинала, — сказал Раф угрожающе нейтральным тоном. — Морланд, Дженкинс и Сингх.
Орхидея сказала себе, что не должна позволять ему понукать собой. Но мужчина имел свое мнение, и это толкало ее на опрометчивые поступки. Она подумала, что это не новость. Это всегда было ее проблемой. Она уже издалека слышала чавкающий звук, но не могла противиться желанию еще глубже наступить в «студневую» трясину, стремительно погружаясь в это болото.
— Надо отдать должное этим метадзен-синергетическим философским поэтам, — охотно продолжала развивать свою мысль Орхидея. — Морланд и его товарищи были проницательными дельцами, даже если их поэзия и похожа на то, что может написать каждый пятиклассник.
Повисла короткая, но весьма напряженная пауза.
— Полагаю, было бы слишком ожидать, что вы оцените ясную и образную силу метадзен-синергетической поэзии, — сказал Раф подозрительно вежливым тоном.
Интонация его голоса была как гладкое лезвие, настолько острой, что, по мнению Орхидеи, могла бы рассекать кости. Она ответила ему своей самой ослепительной улыбкой.
— Да, — подтвердила она. — Это было бы слишком.
Его глаза сузились.