— Пал Палыч, генерал просил завизировать.
Листая бумаги, Знаменский спрашивает Томина:
— А при чем убитый Нуриев?
— Это вторая часть истории. При дележе добычи наш Ландышев — тогда еще Крысин — Мокрого обидел. Тот его года два искал по Европе, потом нащупал здесь. И позвонил из Австрии, что направляет своего человека объясниться. На старопиратском языке — послал с черной меткой.
Секретарша уносит свои бумаги, кто-то еще суется в дверь, но Знаменский машет, чтоб не мешали.
— Это и был Нуриев?
— Ну да. Через пять дней наше бюро в Москве увидело в вашей сводке…
Знаменский прерывает:
— Наше бюро в вашей Москве?
— Нет, Паша, конечно, ихнее бюро в нашей Москве.
— То-то же. А Ландышев и Крысин наверняка одно лицо?
— Наверняка.
— Тогда почему «ихнему бюро» его не забрать? И заодно Мокрого?
— Понимаешь, все, что я рассказываю, — сущая правда. Но с доказательствами слабовато. Было еще два участника грабежей, из немцев, — их наши деятели убрали. Прямых свидетелей нет. Агентурные же донесения в дело не вставишь.
— Что-то твой Интерпол слабо выглядит.
— Ихний, ихний. Он, Паша, довольно глазастый и уши длинные, а вот руки часто коротковаты. Потому меня и командировали — очень, я считаю, удачно. На пару мы как-нибудь расколем бывшего марксиста!
Ну вот и прошла легкая стесненность, что ощущалась при первой встрече. Они снова на одной ноге. Они хорошо слышат друг друга.
Живой Ландышев изрядно отличается от фотографии. Там он мелкотравчатый какой-то, только глаза смышленые. В натуре же Ландышев держится с апломбом, с некоторым даже шиком. От него деньгами пахнет. Только в движениях проскальзывает порой стремление оглянуться и поберечь спину.
К зданию под вывеской «Транспортбанк» Ландышев подъезжает со свитой. С ним, кроме шофера, телохранитель и еще Руслан — его начальник службы безопасности.
Пока шофер припарковывается, поблизости тормозит Авдеев. О нем банкир рассказывал Ковалю на вокзале.
Противники смотрятся рядом контрастно. Авдеев — крупный спокойный блондин, лет сорока трех. Ландышев — подвижный, лысоватый, невысокий, лет на пять старше.
Они сухо здороваются, входят в банк. И пока идут по зданию, где внутренняя охрана, пропуская их, отпирает и запирает двери в коридорах, пока поднимаются в лифте, шагают по этажу начальства, где пол застлан дорогим ковром, продолжают вести не сегодня начавшийся спор: