— Пррум-пум-бум-бум-па-ра-ри-ра-ррам! грянул на церемониальной площади «Юность» интернатский духовой оркестр.
С мамой и с темно-коричневым, не очень видавшим виды чемоданом Женька стояла на краю и не сливалась с толпой. На чемодане — жестком, с пластмассовыми уголочками, с большими неблестящими железными замками — Начертан шифр:
«Женя Путник, 7 кл. «В». Шк-инт. № 73».
Шифр означал перемену судьбы.
Женька стояла и представляла, как она будет мыкаться тут ужасно. Вдали от дома и от семьи.
Ведь как получилось? Мама приехала за ней в лагерь пораньше. На попутке — грузовике цвета хаки! Они мчались в Москву, сидя в кузове, вдвоем, на каком-то мешке.
По обочинам дороги леса! Птицы распевают. До чего же приятно человеку возвращаться к своим домой. И Женька запела, заголосила негритянскую песню, прямо на английском языке, который она самостоятельно изучала по пластинкам. Этот блюз они пели с папой. И Юрик, ее старший брат, пел с ними, подыгрывая на губной гармошке:
«Как увидишь, что я иду, открой окно пошире!..
Как увидишь, что я иду, открой окно пошире!..
Как увидишь, что я ухожу, склони голову и плачь...»
Я ухожу из библиотеки,— сказала мама.
— Куда?— спрашивает Женька.
— Папа едет работать в Приэльбрусье... на три года... Я бы хотела... поехать с ним... первое время... наладить быт...
— А мы? — спрашивает Женька.
— Юрик поступил в техникум. Он у нас взрослый... а тебя... мы с папой... НЕ-НА-ДО-ЛГО... решили устроить в интернат.
— Что?!!
— Да он специальный, с английским уклоном. Ты так любишь английский!
— Я ненавижу английский!
— Попробуем? Вдруг тебе понравится? А на субботу с воскресеньем домой.
— К черту субботу с воскресеньем!
— Как ты разговариваешь?!!
Недалеко от их дома был один интернат. Женьке из окна видно, как они гуляют за забором, во всем одинаковом, приютские.